Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре.
Шрифт:
Под дружескую перебранку Шу соорудила подобающий случаю маскарад. Вместо Его Величества на Кея из зеркала смотрел ничем не примечательный юный дворянчик с едва пробивающимися усиками. Зак остался в излюбленной гвардейской форме, только с другим лицом и чуть постарше. Эрке принцесса обрядила в щегольской дворянский наряд и самодовольную физиономию записного повесы. Сама же превратилась в мальчишку лет четырнадцати, типичного плутоватого пажа. Шутя и толкаясь, честная компания черным ходом выбралась из дворца, и по тропинке через королевский сад, плавно переходящий в городской парк, перейдя речку Чифайю по заботливо припасенной в кустах жердочке, направилась
Весь день Шу развлекалась. Как приятно снова было видеть брата смеющимся, а не погруженным в тоску и безразличие! В предпраздничной городской суете она чувствовала себя удивительно легко и свободно. Шу с наслаждением позадирала немножко чьего-то оруженосца, упоенно поторговалась на базаре за совершенно чудовищной расцветки пояс (остальная компания валялась от смеха, наблюдая представление), в таверне "Хромая Кобыла" ввязалась вместе с Кеем в спор о достоинствах скаковых лошадей герцога Дарниша, закончившийся всеобщей потасовкой, из которой Эрке вытаскивал развоевавшуюся принцессу за шкирку...
К четырем часам Шу уверилась окончательно в том, что жизнь прожита не зря, и вообще прекрасна и увлекательна. Она всё же нарушила обещание и посмотрела, куда же намылился к вечеру её драгоценный братец. Предположение насчёт борделя не совсем оправдалось. Его Величество всего лишь надумал посетить Лучезарную Нейри, лучшую куртизанку Суарда. Пару лет назад Урман Дарниш познакомил с ней будущего родственника, предпочитая доверить воспитание принца в столь важной области надежному и проверенному специалисту. Шу импонировал здравый подход герцога. Ей было гораздо спокойнее знать, где и с кем брат проводит время, чем выслеживать его по всему городу. Опять-таки, свидания Кея с Нейри казались Шу гораздо безопаснее, чем с какой-нибудь "приличной женщиной". Никаких претензий, никаких скандалов, все довольны. Шу не удивилась бы, узнав, что и Таис в курсе. Уж чем-чем, а наивностью и излишней доверчивостью будущая королева не страдала, чем вызывала искреннее уважение Её Высочества.
Глава 4.
– Пей, Стриж, - мастер протянул Хиллу кубок с вином. Судя по запаху, кроме вина в нем было изрядно намешано какой-то дряни. Взяв отраву, Хилл недоуменно взглянул на Мастера.
– Может, объясните, что от меня требуется?
– Пей, - когда Мастер говорил таким голосом, уличные собаки поджимали хвосты и отползали на брюхе.
– Какого демона, Мастер? Если я где-то ошибся, скажите прямо! В чём дело?
– все чувства Хилла вопили о смертельной опасности, и он не собирался так просто сдаваться, Мастер там или не Мастер.
– Я не буду пить это, - он отставил кубок в сторону и в упор уставился на Учителя. Состязание продолжалось несколько секунд, но Глава Гильдии не настроен был играть в гляделки.
– Ты нигде не ошибся, - Мастер снова всучил Лунному Стрижу кубок, - но выпить это тебе придется. От этого не умирают, - в глазах Мастера промелькнуло странное выражение, - такие, как ты, по крайней мере. И не спрашивай меня, зачем. Я не могу тебе сказать. Пей, - в руках Мастера появился заряженный арбалет, недвусмысленно намекая, что шутки закончены.
– Надеюсь, Вы знаете, что делаете, Учитель, - опустив покорно глаза и сделав движение, будто подносит отраву ко рту, Стриж выплеснул содержимое кубка в лицо Мастеру, мгновенно уходя в Тень и рванувшись к окну.
– Молодец, мальчик, - за мгновенье до желанной свободы его шею обвила удавка, выметнувшаяся
– Надеюсь, ты выкрутишься, - слова учителя еле коснулись ускользающего сознания Хилла.
Юноша вынырнул из тяжелого забытья, едва жадные, грязные руки потянули с него рубашку. Не шевелясь, он взглянул сквозь ресницы, пытаясь понять, куда его занесло. Голова кружилась и болела, во рту стоял мерзкий привкус меди, что-то давило на шею, и руки оказались надежно и болезненно стянуты за спиной. Хилл обнаружил себя лежащим на полу в полутемной вонючей комнатенке, смахивающей на тюремную камеру, и в окружении нескольких противно хохочущих чумазых субъектов явно незаконопослушного вида. Один из типов с сальной ухмылкой ощупывал его грудь, другой примерялся стянуть с него штаны. Недвусмысленные замечания на счёт его гладкой кожи и смазливой мордашки не оставляли сомнений в их намерениях.
К их несчастью, связать юноше ноги никто не позаботился, как и предупредить, с кем они имеют дело. Хилл не собирался развлекать этих скотов вместо бесплатной шлюхи. Без единого звука, не меняя расслабленного выражения лица, он отшвырнул двоих самых нетерпеливых на остальных, сгрудившихся рядом и с любопытством разглядывающих намеченную жертву. Тот, что трогал Хилла, держался за сломанный нос и подвывал, другой согнулся пополам, держась за пах и не в силах издать ни звука. Трое оставшихся от неожиданности попадали на пол, не соображая, что происходит. Им тоже досталось, чтоб неповадно было.
Стоя около запертой двери, Хилл настороженно оглядывал стонущую кучу на полу. Ноги не держали его, и он со страхом думал, что, если он сейчас снова потеряет сознание, на этом самом месте и закончатся все его увлекательные приключения. Пнув ближайшее к нему тело и разлепив пересохшие губы, Хилл начал переговоры.
– Вы кто такие?
– кажется, зря спросил. Он разглядел, наконец, одну общую для всех в их разношерстной компании деталь. На шее у каждого красовался рабский ошейник. Сглотнув подозрительный комок в горле, юноша снова ощутил и на своей шее грубое прикосновение металла. Ближайший к нему узник удивленно поднял взгляд, и захохотал, морщась от боли в разбитой губе.
– ... целка! Троллью мать, придурок ..., не знает, ... , где он! Зря старался, красотка, ... тебя! Жаль, не я!
От дальнейших выяснений Хилла избавил тощий мужчина с крючковатым носом и косящим правым глазом, в сопровождении полудюжины вооруженных мечами и арбалетами стражников прибежавший на шум. Хищным птичьим движением он схватил Хилла за грудки, и внимательно посмотрел ему в глаза. Увиденное ему не понравилось, и он отшвырнул юношу в угол. Лунный Стриж сполз вниз по стене, изо всех сил цепляясь за последние проблески рассудка.
– Вы, отродья шакала и ослицы! Посмейте ещё только бузить!
– работорговец щедро оделил остальных обитателей камеры плеточными ударами.
– Воды, быстро!
– один из стражников протянул ему фляжку. Часть содержимого фляжки вылилась на голову Хилла, возвращая его к жизни, и несколько глотков удалось выпить, когда торговец приложил фляжку к его губам.
– Сиди спокойно, гаденыш. Не заставляй меня портить твой товарный вид. Её Высочеству не понравится, если кто-то до неё...
– стервятник мерзко хихикнул.
– Ну, что уставились? Выводите его, да побережней. Ты ведь будешь благоразумен, мальчик? С десятком арбалетов тебе не сладить.