Песни китов
Шрифт:
Ночью его буквально трясло, видимо, что-то нервное приключилось. Он должен был разбиться в лепешку, а остался без единой царапины! И от ментов ускользнул! Наверное, и впрямь его поддерживала невидимая сила, прикрывая, будто зонтиком от дождя. Что за сила? Можно было гадать сколько угодно, только она была, к бабке не ходи…
Лариса вернулась из Крыма, полная впечатлений (посетила дельфинарий!). А Севка поглядывал на загорелые лодыжки, торчавшие из-под платья, и представлял ее на пляже. А там как? «Здрасьте, девушка, хотите мороженого?» Слово за слово, и вот уже кафешка, теплое шампанское и предложение
Телефон уже работал, Севка даже пробовал звонить Ларисе из автоматов, но раскованной болтовни не получалось. Когда находились лицом к лицу, слова выскакивали без особых усилий; а вот когда вместо Ларисы говорила пластмассовая трубка, язык деревенел. «Как дела? Хорошо. Готовишься к экзаменам? Готовлюсь, хотя и не хочется…» Почему-то он был уверен, что Мятлин тоже ей названивает — наверняка ему сказали номер, присвоенный, между прочим, Севкой. Ни в одном телефонном справочнике Пряжска номер не значился, но работал, обеспечивая бесперебойную связь и давая возможность трепачу Женьке ездить Ларисе по ушам!
Проверить не составляло труда — нужно было всего лишь подсоединить клеммы к проводу, ползущему вдоль стены. Севка понимал, что за такое по рылу дают в нормальных компаниях, но ревность била в мозг, как местная самогонка крепостью пятьдесят градусов…
Подсоединение произошло, когда соперник направился к телефонной будке (Севка специально его пас).
— Моя маман тоже мечтает о телефоне, — похрипывала трубка голосом Мятлина, в мыслях не державшего, что его слышит повелевающий техникой человек-невидимка. — А зачем он? Ее же в школу, чуть что, выдергивать начнут!
— Все равно с телефоном удобнее… — отзывалась Лариса. — У нас в Ленинграде квартира, между прочим, уже с телефоном будет, даже в очереди не надо стоять.
— Да? А номер ты не знаешь?
— Пока нет. Я и адреса не знаю, сказали только — в центре где-то.
— Да уж, скорей бы закончить эту бурсу идиотскую и уехать отсюда.
Вроде ничего особенного не говорилось, никаких тебе «сю-сю-сю», а внутри все переворачивалось. Иногда просто подмывало сделать «щелк» кусачками, чтобы заткнуть этого пряжского соловья. Номер телефона его интересует! Неизвестно еще, кто чаще будет звонить по этому номеру!
Майский воздух ударил в легкие, словно веселящий газ: деревья покрылись клейкой листвой, и в лесной массив опять потянулись парочки. В эти дни Севка не раз проносился по лесной грунтовке — этот путь до аэродрома ДОСААФ, где устраивали гонки мотоциклисты, был самым коротким. Заслышав стрекот мотора, из травы поднималась голова (или две головы), и всадника на железном коне провожали недовольным взглядом, матерясь вдогонку. А всаднику вовсе не хотелось гонок. Будь его воля, он соскочил бы с мотоцикла, нырнул в заросли и тоже слился бы с чьим-нибудь телом. С кем зря, правда, не хотелось, а с кем хотелось — пока не получалось.
И тут удача — авиационный праздник на аэродроме, куда направился весь Новый Городок. Пригородные электрички были забиты народом, Ларисе же было предложено
— Там с парашютами будут прыгать, высший пилотаж показывать… Поехали?
Она на секунду задумалась.
— Хорошо, только переодеться надо.
Для поездки были выбраны обтягивающие синие брюки и легкий свитер в полоску. Мини-юбку оставили дома, хотя Севке было без разницы — обнажены самые стройные ноги Городка или скрыты материей. Главное не выказать возбуждения, что рвалось из него, заставляя непотребно суетиться: он долго застегивал шлем, не попадая на кнопку, а потом (тоже мне, гонщик!) дважды промазал мимо педали стартера.
В себя он пришел, когда разогнался. Квартал, еще квартал, а там и до леса рукой подать. Минута езды, поворот, и вот уже зелень мелькает с обеих сторон, причем так быстро, что не успеваешь разглядеть отдельные деревья. За рулем он был король, знал: они поедут туда, куда повернет колесо его мотоцикла. И на знакомой развилке свернул направо, хотя табличка со стрелкой и надписью «Аэродром ДОСААФ» указывала в другую сторону.
Вряд ли Лариса это заметила. А может, и заметила, да не подала виду: как и прежде, она прижималась к его кожанке, буквально прилипла к нему, так что жгло лопатки. Он же никак не мог остановиться, выискивая подходящее местечко. Тут слишком открыто, там — бурелом…
Он затормозил возле небольшой поляны. Когда звук мотора заглох, в уши ударила тишина.
— Куда мы приехали? — прозвучал вопрос.
— На кудыкину гору… — пробормотал Севка. Сняв шлем, он огляделся.
— Похоже, заблудились.
— Вот как? Тогда надо выбираться!
— Да ладно, передохни…
Когда Лариса соскользнула с сиденья, он откинул подножку, не без сожаления оставив стального друга. Кто он без него? Тихоход, который отсюда будет полдня до города тащиться…
Лариса тем временем спокойно шла по поляне, поросшей травой и цветами. Наблюдая за ней, Севка перевел взгляд на «Яву», и вдруг мысль: вскочить в седло, и по газам! Как она выберется из леса? Как-нибудь, не маленькая; зато поймет, как с другими крутить!
Тут же устыдившись, Севка сглотнул комок. Нет, не для того заехал в лесную глушь, чтобы позорно сбежать! Он двинулся по полянке вслед за Ларисой, ощупывая в кармане кожанки бумажный пакетик с резиновым кругляком внутри. Необходимая вещь, как утверждали опытные товарищи, без нее баба может залететь, чего нормальному мужику на фиг не надо. И пусть слова «баба» и «мужик» абсолютно не подходили к ситуации, пакетик грел ладонь, будучи чем-то предметным, частью отработанного процесса, каковой должен пройти по инструкции. Слово «инструкция» тоже не подходило, зато было понятно, поэтому Севка надорвал по ходу пакетик (необходимую вещь нужно натягивать в одну секунду, говорили опытные!).
Остановившись за два шага до Ларисы, он зачем-то сунул руку в другой карман, нащупав прямоугольный предмет с округлыми ручками. Это был портативный приемник, сделанный год назад; его Севка и достал.
— Вот что у меня есть… — проговорил, сглотнув комок. — Если хочешь, включу.
— Включи, — пожала она плечами, и Севка щелкнул тумблером. Раздался эфирный шум, и тут же голос диктора с новостями. В лесу все это звучало дико, чужеродно, разрушая звенящую тишину, но почему-то успокаивало.