Песни мертвых детей
Шрифт:
Ну, ну, — говорит миссис Динозавр. — Бывает. Никакого нет ни смысла, ни причины.
Внезапно мне хочется сказать ей, в чем именно заключается причина. Я хочу сказать: я причина, и вы причина, вы и мистер Динозавр, и смерть Мэтью — причина, и Пол с Питером и Мирандой — тоже причина, и все мы вместе, все мы — причина.
Тебе лучше пойти в школу, — говорит мистер Динозавр.
Да, — подхватывает миссис Динозавр. — Не хочу, чтобы ты еще больше опоздал.
Меня переполняет такая ненависть, такая нелепая и дикая ненависть, что мне до смерти хочется что-то сделать, что-то сказать.
До свидания, Лиззи, —
Мы похороним ее не раньше вечера, — говорит мистер Динозавр. — Миранда придет. Нужно время, чтобы она успокоилась.
Миссис Динозавр говорит: Прости за то, что она сказала.
Я говорю: Увидимся после школы.
Иду к двери. Слышу за спиной слова миссис Динозавр: А куда мы ее положим?
Я с глубоким удовлетворением закрываю дверь после одной из величайших моих побед. Мне не терпится побыстрее прийти в школу и рассказать остальным о своей виктории.
Они ждут меня перед воротами.
Угадайте, — говорю я.
Но они уже заталкивают меня за один из лавровых кустов, где мы можем поговорить незамеченными.
Утоптанная земля усеяна раздавленными бычками.
Идиот, — шепчет Пол. — Миранда сказала, что ты натворил.
Ты же говорил, что ничего такого не будешь делать, — бубнит Питер. — Ты же обещал.
Миранда знает, — шипит Пол. — Она знает
Неважно, — отвечаю я.
Важно! — орет Пол.
Я хочу еще что-то добавить, но мне не дают. Они прижимают меня к стене, вдвоем. Они тупо бьют меня, не слушая, словно старые неумелые педики.
Как после этого мы можем разрешить тебе вернуться в Команду? — пыхтит Пол.
А Питер хнычет: Теперь нас схватит полиция. Они сразу догадаются, что мы хотели сделать.
Я говорю: Я и есть Команда. Это вы вне Команды. Только у меня достаточно храбрости, чтобы быть в Команде.
Сначала Пол с Питером прижимают меня к стене вдвоем. Но потом Питер отваливается, и я решаю вырваться. Руки Пола вцепились мне в предплечья. Он не ждет прямой атаки, что очень тупо с его стороны. Я вмазываю ему коленом по яйцам, один раз, два раза. Он отпускает мои руки. Он сгибается пополам.
Эндрю, — пугается Питер. — Что ты делаешь?
Я что было сил толкаю Пола. Он спотыкается и летит прямо на лавровый куст. Ветки замедляют, но не останавливают падения. Я с размаху пинаю Пола по лодыжкам.
Я — Команда, — говорю я. — Вы — ничто.
Питер стоит и смотрит, он знает, что если попробует на меня напасть, то я его тоже изобью. Я чувствую себя очень сильным, я контролирую ситуацию.
Я еще пару раз пинаю Пола в живот, но уже не со всей силы. Я хочу, чтобы он пошел в школу. Я не хочу, чтобы он побежал в медпункт.
Мы все попадем в тюрьму, — хнычет за спиной Питер.
За что? — спрашиваю я. — За убийство тупой дворняжки и несколько сожженных старых фоток? И никто даже не знает, что мы это сделали.
Внезапно из-за лаврового куста выныривает Миранда. Похоже, она там пряталась.
Я знаю, — говорит она. — Я знаю, что ты сделал.
О нет, — стонет Питер.
Он делает знак Миранде: мол, мы все покойники.
Оказывается, я вовсе не против того, чтобы Миранда знала. Я даже не против, чтобы вообще все знали. Даже Динозавры. Чтобы они почувствовали ужас, оттого
Миранда опускается на колени рядом с Полом.
Ты в порядке? — спрашивает она.
Он кивает и сплевывает, без кровянки.
У нас неприятности, — говорит Питер.
Заткнись, — говорю я.
Миранда встает, подходит ко мне и тычет мне пальцем в грудь.
Это у тебя неприятности, — говорит она. — Если еще раз подойдешь к моим родным, я вызову полицию и тебя арестуют.
Звучит последний звонок на урок Линейка закончилась. Спортплощадка опустела. Я опоздал в школу.
Я хватаю выставленный палец Миранды и выкручиваю его. Она вопит и падает передо мной на колени, чтобы было не так больно, чтобы я не сломал ей палец
Пол все еще недееспособен, но Питер вполне готов действовать.
Отпусти ее, — говорит он.
Миранда колотит меня кулачком по ноге, но я еще немножко выворачиваю ей палец.
Питер с максимальной для него скоростью и силой бьет меня в лицо. Его кулак довольно слабо втыкается чуть ниже глаза. Слезы по сравнению с тем, что я получаю дома. Но от удара я немного теряю равновесие. Отшатываюсь назад на несколько дюймов, и этого движения достаточно, чтобы рвануть палец Миранды. Я чувствую, как что-то маленькое, мягенькое и неприятное внутри него сдвигается с места, и Миранда визжит точно свинья. Я отпускаю палец, потому что держаться практически не за что. Палец странно изогнут. И в этом виноват Питер, а не я.
Я жду, что Питер нападет, и он нападает. Он машет кулаками часто и мимо, как придурок. Мгновение я позволяю ему думать, будто он побеждает, затем бью ему точно в кадык. Он хрипит и пятится. Пару секунд мы стоим, не двигаясь.
Внезапно оживает Пол.
Держи его, — кричит он
Миранда хватает меня за ноги. Питер прыгает вперед и бьет меня в живот. Полу достается мое лицо. Я наношу несколько приличных ударов, но втроем они сильнее меня. Среди всякой мелкой боли от ударов я чувствую резь — это Миранда кусает за колено. Затем Пол сбивает меня на землю, и они колошматят меня ногами. Пол с Питером раньше не били меня ногами по голове. Правда, они раньше и боли не хотели мне причинить. Питер целится в лицо, которое я закрываю руками. Очередной удар попадает точно между пальцами. Я слышу, как в носу что-то трещит. Мне совершенно не больно. Даже приятно — во рту резкий вкус крови. Миранда здоровой рукой снова и снова ударяет мне между ног. А Пол наносит серию резких и точных пинков. Трескается ребро. Еще одно. Так хорошо слышно. Я смеюсь. Они так смешно бьют меня. Тратят столько сил, столько всего ломают, а не причиняют и половины той боли, которой отец добивается с помощью простой кнопки или даже зубной щетки.
Хватит, — говорит Пол. — Хватит, а не то мы его убьем.
Мой рот наполнен густой кровянкой.
Я говорю: Убейте, потому что только так вы сможете мне помешать.
Миранда еще разок ударяет.
Теперь, когда я могу сосредоточиться на ней и только на ней, она оказывается легкой добычей. Я сгибаю колени и с силой бью ее ногами. Попадаю по заднице. Получается вроде как шутка. Миранда отлетает в сторону, всем весом приземляется на руки, на свой сломанный палец, дико орет, скрючивается и тихо воет.