Песни

Шаов Тимур

Кто тебя приголубит, Кто к сердцу прижмёт? Кто накормит, напоит И сопли утрёт? Кто спасает тебя от тоски? Кто стирает трусы и носки? Ты кайфово живёшь! Так чего ж ты орёшь?! Ты живёшь, как какой-нибудь шейх или шах. Шахрезада твоя тянет дом, как ишак. Ну-ка, влезь-ка в её шкуру: Посиди на цепи, Поработай-ка рабыней, Паранджу нацепи. Что, не

хочешь, братан? Так закрой свой фонтан! Ведь она же — как цветок, как прелестный лепесток, Как чудесный, как прелестный, удивительный цветок. Ведь она же, блин, цветок! Ведь она ж, блин, лепесток! Блин, чудесный, блин, прелестный… А ты кактус, блин, браток! Даже если она неправа, не ори, А тихонечко так укори, пожури (ну, типа): «Ты, родная, так прекрасна, В целом мире лучше нет, Но ты проехала на красный, Ты заехала в кювет, Поцарапала машину… Осторожней, мой свет!» И скажи ты ей: «Лапуся, Я тобою так горжуся. Мы пойдем с тобою в спальню, Встретим новую зарю. Ты увидишь, что напрасно Ты считала секс ужасным. Ты увидишь: он прекрасный… Я его тебе дарю!» Нет, конечно, не все мужики — дикари, Но практически все, хоть чуть-чуть, — упыри. Я на себя как только в зеркало с утра посмотрю, Так сам себе я в сотый раз со стыдом говорю: «Не ори на жену, Не ори на жену, Не ори, не ори, не ори, не ори Не ори на жену, баран, не ори!» Э-э-э-е-й!

Не ходи!

Иван Иваныч Иванов Был поразительно здоров. Он вкусно ел и сладко пил, И не пьянел, подлец. Он был железный, как утюг; Его жена в кругу подруг Притворно жаловалась им: «А мой-то — жеребец». Вдруг с ним случился анекдот — Чего-то вспучило живот, А врач, молоденький такой, Обследовать послал. Да ты возьми — назначь пурген, Так нет — давай УЗИ, рентген. «Обмен…» — какой там, хрен, обмен! Капусты пережрал. Но вот анализы несут, А результаты — страшный суд, А там болезней миллиён — Не прочитать без слёз, А там гастрит и гепатит, И камни в почках, и бронхит, И не нашли только рахит И эндометриоз. От таких вестей он стал ужасно нервный, Аппетит пропал, и по ночам не спится, На детей кричит, назвал супругу стервой, Не идёт гулять, лежит и матерится. (А ведь говорили же ему) — Ой,

не ходи, Иван Иваныч, по врачам — Будешь спать, Иван Иваныч, по ночам. Ты, Иван Иваныч, лиха не буди — Не ходи, Иван Иваныч, не ходи. Ведь он здоровый был такой, Ведь он подковы гнул рукой. Тут держится за левый бок, Ох, печень, мол, болит. Иван Иваныч, дорогой, Так печень справа, мой родной. Но он не слышит, всё твердит, Какой он инвалид. Лежит, и нет на нём лица, Лежит — прислушивается: Где там кольнёт, где там стрельнёт То в грудь, то в потроха. С женой не спит: «Не тронь, — твердит, — У меня — хламидиозный уретрит, В аптеку лучше бы пошла За кружкой Эсмарха». Да, у Иван Иваныча, Ох, нехорошая моча. С такой мочой непросто жить И банк не даст кредит. Лежит он бледный сам собой, Не спит и слушает прибой, Как в его почках та моча По камушкам шумит. Даже новости ему смотреть противно, Не следит за напряжённостью момента, Вот лежит он, социально неактивный, (и даже) не ходил голосовать за президента. (представляете?) Он худел, он хирел И никто ему по-дружески не спел: — Ой, не ходи, Иван Иваныч, по врачам — Будешь спать, Иван Иваныч, по ночам. Ты, Иван Иваныч, лиха не буди — Не ходи, Иван Иваныч, не ходи. Ввалились щеки, взгляд погас — Ну просто Гоголь в смертный час. Уже приехали братья И тёща из Орла. Уже послали за попом, Помыли пол, прибрали дом, Жена купила чёрный тюль — Завесить зеркала. Тут из поликлиники звонят, «Прощенья просим, — говорят — Чужой вам дали результат, Анализ-то — не Ваш. У Вас всё в норме, как с куста: Слюна густа, а кровь чиста, Мочу так даже можно пить, Здоров, мол, и шабаш!» Тут Иван Иваныч молча встал с постели, Выпил водку, что на пОминки купили, Взял ружьё, сказал: «А что, и в самом деле, Не сходить ли к доктору?» — Едва его скрутили. (и хором спели) — Ой, не ходи, Иван Иваныч, по врачам — Будешь спать, Иван Иваныч, по ночам. Ты, Иван Иваныч, лиха не буди — Не ходи, Иван Иваныч, не ходи.