Песня цветов аконита
Шрифт:
— Зачем тебе это? — голос Йири стал уже умоляющим, но определенно живым.
— Ты тут уже две недели, а мы ничего про тебя не знаем. Непорядок. От нас-то чего скрывать? Здесь ты никого ничем не удивишь, даже если достанешь и покажешь собственное сердце, а вот молчание тебе друзей не прибавит. Ты уже связан с нами, не так ли? А расплачиваться не желаешь?
Йири вскочил, словно Хиани внезапно стал ядовитой ящерицей. А тот невозмутимо продолжал.
— Какое ты нежное существо! Мы тоже не всегда грелись на солнце… теперь — да, Теперь мы выше всех, себе подобных. А ты хочешь стоять выше нас? — он усмехнулся
— Мне… Я не могу об этом. Просто… я не могу дышать тогда…
Хиани потянул его за руку, усадил рядом с собой. Всмотрелся, словно в диковинную гусеницу, прикидывая, что за бабочку она породит со временем и стоит ли брать ее в руки.
— Хочешь, спроси меня о чем угодно. Только не о повелителе. О чем угодно — даже о том, о чем я никогда не рассказывал.
Йири недоверчиво покачал головой.
— Тебе будет приятно отвечать? Я не понимаю.
— Значит, душу ты раскрывать не хочешь?
— Но искренность… бывает при любви.
— Или при ненависти.
— А здесь что? Одно или другое?
— Здесь просто иначе нельзя. Странно, что ты не понял.
— Но при этом — каждый сам за себя?
— Тоже иначе нельзя, — у Хиани вновь дрогнул уголок рта. — Те, за дверью, уже готовы от тебя отступиться. Я — нет. Я всегда получаю ответы.
Ему казалось, что время стоит на месте, но, когда это произошло, жизнь словно понеслась галопом — и снова застыла. Тот мальчишка был новичком и поначалу ничем не отличался от остальных. Но оказался не в меру болтливым. Когда он вернулся, после того, как впервые покинув Крыло, наговорил много лишнего — взахлеб, радостно. Хиани тогда необычно для себя резко поднялся и от души съездил ему по уху. Потом без слов вернулся на место.
Мальчишка молчал весь вечер. Никто не обращал на него внимания. Но через несколько часов его забрали. Любому было понятно, что больше его не увидят.
— Они слышат все, что бы мы ни говорили? — потрясенно спросила самая новенькая. Её звали Соэн.
— Не все. Но многое, — небрежно и мягко сказал Хиани.
— Но мы…
— Нам и так позволено немало. И еще кое на что смотрят сквозь пальцы — тут уж как повезет. Но есть вещи, которые строго-настрого запрещены.
—Ты не предупреждаешь новичков, — негромко проговорил Йири.
— Выживут те, кто умнее, — усмехнулся Хиани. — Может быть, ты?
— А что будет с ним?
— С кем? — он лениво потянулся. — Завтра будет дождь.
Никто из них в этот день и ночь не покидал Восточного крыла.
Хиани был веселее остальных.
Ночью Йири пришел к нему. Тот не спал.
— Почему?
— Не задавай слишком много вопросов. Ты создан для жизни здесь. Многие — нет, хоть и взяты из лучших. И хватит об этом. Не то мы окажемся там же.
— Почему ты думаешь, что я подхожу для того, чтобы быть здесь? — совсем тихо спросил Йири.
Тот рассмеялся беззвучно.
— А ты сам подумай. Конечно, ты многого не знаешь… но ты осторожен и учишься быстро. Мне жаль будет расстаться с тобой. Я думал, ты уйдешь раньше.
— А ты? Ты-то на что надеешься? Тебе не подняться выше.
— Я знаю. Меня щедро одарила судьба. И, если мне представится возможность… я не останусь внизу.
Хиани резко притянул Йири к себе, заговорил едва слышно:
—
Спрашивать, почему Хиани вдруг начал проявлять такую заботу о нем, Йири не стал. Хиани мог и передумать. Хотя… Йири все еще не мог привыкнуть к тому, как в Алых кварталах относятся к собственной жизни. Если бы он мог думать так тогда, в предгорье Эйсен, он давно был бы мертв. Но он отучился жалеть о чем бы то ни было.
Отведенный им маленький сад казался кусочком сказочного леса. Небольшой пруд, ручеек с выложенным золотистыми камешками руслом, похожий на ракушку в гроте фонтанчик… Несколько изваяний из зеленовато-белого камня — его названия Йири не знал. Кусты снежноягодника и чего-то похожего, но с золотистыми плодами. Белая стена, сверху украшенная изящной резьбой — невысока, но вдоль нее — колючий кустарник. Не заберешься… Да и не пытался никто — нужно быть совсем без ума, чтобы по собственной воле пытаться уйти отсюда или хотя бы нарушить запрет.
Выглядела она маленькой девочкой, и, по чести сказать, хоть красива была, вроде цветка сливы, но слишком прозрачной какой-то, наивной до крайности и полушепотом говорила даже с такими же Несущими тень. Черные волосы единственная из девушек Восточного крыла заплетала в косы, ее кожа имела явственный красноватый оттенок — с Юга она была, полукровка. Испуганная увиденным в первый же день, она тенью пристроилась к Йири — видно, он ей показался родной душой. А тот, хоть и не стремился беседовать с ней, за девушкой приглядывал — и над ней шутить не решались.
— Хороша парочка, — фыркал Хиани, — южанка и северянин. Там, на Юге, Краснорукие до сих пор себя татуировками украшают. И ладони красят в ярко-рыжий цвет. Странно, что эта чистенькая…
— Я не из Красноруких, — застенчиво говорила та. — У меня только бабушка из них была… А другая — шаварка…
Вечерами она долго рассказывала Йири про свою, в сущности, крайне бедную событиями жизнь. Он не говорил ничего и вообще едва слушал. Однако и не прогонял — ни взглядом, ни жестом. А три дня спустя ее отправили вниз, в Западное крыло — Благословенный едва взглянул на нее и счел, что она слишком похожа на девушек Шавы. Мало кто из жителей Тайё-Хээт хотел видеть чужеземцев в своих домах.
— Правильно, тут она, как лопух в розах, — смеялся Хиани.
— А ведь у нее есть будущее, а у нас — нет, — заметила одна из девушек.
— Зато настоящее у нас такое, что им разве приснится. Золотое яйцо… лучше прожить год здесь и умереть, чем пять там и выйти оттуда служанкой в чьем-нибудь доме…
"— Ты любишь звезды? Смотри, Рысь сейчас прыгнет… А вон Змея… Крылатая Змея. Спишь? Когда-то мне казалось — я слышу их голоса. Странно ведь — созвездия приходят на землю, и звезды приходят — но это совсем разные существа, словно отдельные друг от друга. Послушай… Когда-то… они рассказывали мне сказки…"