Песня горна

Верещагин Олег Николаевич

Стало темно. Спичка прошуршал шагами, втиснулся рядом с Денисом и обеими руками взял его за локоть. Зашуршало-заворчало – как-то по-живому – огненное сверло в руках Кеши. И казалось, что журчит оно уже очень-очень долго…

В сплошной, сдержанно посапывающей тьме вокруг неожиданно кто-то хныкнул. Денис удивился было… а потом вдруг его тряхнуло от внезапного страха: а что, если огонь не зажжётся и… и окажется, что его вообще больше нет?! Что вокруг – темнота?! Везде, навсегда, повсюду?! Ведь всё происходило немного… если честно – то сильно не так, как было обычно… и он никогда так не боялся, когда отец в этот день…

…пок.

Оранжевое весёлое пламя словно

замахало всем вокруг быстрыми руками – приветственно. Потом выросло и с шелестом перекинулось на всю кучку растопки, отодвинуло темноту в углы, озарило лица мальчишек, на которых появлялись удивлённые улыбки. Словно бы произошло что-то очень-очень хорошее – и они твёрдо это знали, хотя, что именно произошло и почему хорошее – выразить словами не смогли бы. Но так или иначе – в тесном кругу посреди этой комнаты, в кругу, в котором плясал, разгораясь, живой весёлый огонь – все они ощутили что-то странное. Как будто их стало больше около костерка. И каждый потом думал – хотя не сказал об этом никто! – что среди смутных нестрашных теней различил тех, кто дал ему жизнь. И кого большинство из мальчишек не помнили, а то и не видели ни разу…

А потом все сразу завозились, запереговаривались, послышался смех – и во всём этом было облегчение.

– Фу, – выдохнул облегчённо и Кеша. Покосился на Дениса. Тот ожидал, что Кеша сейчас скажет что-нибудь вроде «Ну ты меня и загонял!» (на лбу у него были капельки пота). Но Кеша неожиданно выдал совсем иное: – Ты меня напугал, Динь.

– Я?! – искренне удивился Денис.

– Ты, а кто же… Я чего-то подумал: а ну как не загорится?! Тогда… – Он не договорил, только сильно толкнул Дениса в лоб пальцем. Осведомился: – Ну а теперь-то что делать? Приказывай однака, которая балшая шаман.

Вместо ответа Денис встал, поклонился огню и торжественно произнес:

– Добро пожаловать, брат Огонь – на весь год в наш Дом! – и пропел:

– Как зардеется рябина,Как вскипит младая кровь,Да славянская равнинаОзарится светом вновь.Как взметнется над ручьямиХохот танцев и костров,Спой, спляши-ка вместе с нами,На ночь будет тебе кров… [26]

А теперь, – Денис широко улыбнулся, – можно и повеселиться!

26

Стихи Андрея Соколова.

– Уррраааа!!! – рявкнули вокруг. Рявкнули так знакомо – искренне, дружно, весело, – что Денис заморгал удивлённо и заозирался. Ему показалось…

Да нет, конечно. Нет. И всё-таки…

Глава 10

Солнце должно взойти

Сидя за столом и выводя на листке бумаги ничего не значащие каракули новеньким карандашом (то чёрным его концом, то красным), Денис задумчиво мурлыкал песенку, которую собирался распеть на улице при первой возможности:

– Бедная сиротка,Не рыдай, не бойся.Мы тебя научим,Мы тебя не бросим.Мы народец ушлый,А закон – что дышло.Ах,

как мало нужно,Чтобы что-то вышло!..

В их убежище был спокойный тихий вечер. Все вернулись со своих дел, поужинали и теперь занимались кто чем, коротая время до сна. А Денис, черкая карандашом, думал о том, что ему скоро предстоит делать – и мурлыкал:

– Нет отца да матери –Иди воровать,А страшно воровать –Так полезай на паперть.Есть такие девы,Что торгуют телом:Если нету хлеба –Всё сгодится в дело!..

И тут Денис неожиданно ощутил, что не управляет своим голосом. Он недоумённо оборвал пение. Никак не получалось брать нормальные ноты… Мальчишка снова затянул, и снова голос куда-то «поехал».

– Эй, алё, – окликнул его Кеша, как всегда, сидевший напротив с бумагами и вроде бы совершенно ни на что не обращавший внимания. – Ну-ка, ну-ка… напой ещё раз.

– Под господним небом, – послушно начал Денис, – Все мы люди – братья,

А у брата взять-то –

Разве ж это грабить?.. [27] кхе-кхе… – Денис испуганно замолк – теперь совсем. Голос был не его. Не слушался совершенно. Кеша изучал его внимательно несколько секунд, потом буркнул:

27

Стихи из песни Тол Мириам.

– М-да. На ближайшее время ты, так сказать, отпелся.

– Голос ломается? – догадался наконец и почему-то испугался Денис. Кеша кивнул:

– Угу. Да пора уже, что ты дёргаешься? – Он засмеялся. – Кувыркаться это тебе не помешает, а спеть и без тебя споют. В принципе, даже поздравить тебя можно. Мужик!

– Да ну тебя, – буркнул Денис, невольно ощупывая горло. И, оставив мысли о пении и фокусах возраста (в конце концов, это же неизбежно!), вернулся к рисованию и своим мыслям.

Невесёлым и опасливым.

Если честно, он не рвал жилы в попытках выполнить задание. Просто потому, что понял – именно здесь понял, – что подойти к закрытым экипажам (или даже машинам с зашторенными стёклами), из которых, он видел несколько раз, властно подманивали детей, и девчонок, и мальчишек, не сможет. Физически не сможет. Никак. Не переломит себя. Он утешался мыслью, что эти «заказчики» едва ли связаны с его заданием. И понимал, что врёт себе – всё, что тут случается с детьми, наверняка сплетено в единый мерзостный и жуткий клубок. Но… нет, лучше головой в петлю, под топор или нож, в кровь чужую или свою по брови, лучше высохнуть от голода или ночевать на улице – но только не в такую грязь.

А срок подходил неумолимо. И если от вышеописанных знакомств Денис шарахался, то поиск по другим направлениям вёл постоянно. Его маска, его роль были идеальны – мальчишка может задавать любые вопросы, молоть любую чушь, заводить любые разговоры. Возраст спишет всё. Если только твой собеседник не настоящий разведчик. И в то же время Денис уже достаточно взрослый, чтобы никого не удивляли его осведомлённость и немалышовые интересы.

Никаких схем Денис, конечно, не рисовал. Но он прочно держал в памяти паутину исчезновений и другую – находок тел. И то, какими были эти исчезновения и какими были тела.