Песня полной луны
Шрифт:
— Поищу его.
Линда махнула рукой.
Протискиваясь сквозь толпу пьяных танцующих тел, — кстати, хозяина тусовки нигде не было видно, — Белла снова ощутила на себе тот взгляд. Вздрогнула и даже остановилась, прижав ладонь к груди и сминая шелковую ткань алого платья.
Слишком нарядное платье для обычной студенческой тусовки. Но она всё ещё надеялась, что Оуэн сможет расслабиться, а там… в доме, который Гаррет арендовал для вечеринки, наверняка
…этот взгляд.
Он пробирал её до дрожи, хоть она и не помнила в лицо, кто именно смотрел на неё так. Белла почувствовала, как жарко и влажно стало между ног, и теперь у неё не получалось списать всё на опьянение. Спинным мозгом она чувствовала, как кто-то раздевал её взглядом, и она не знала, хотелось ли ей сбежать или обернуться и увидеть, наконец, кто же так на неё пялился.
Ей чудилось, будто легкая ткань платья прилипла к коже, душила её.
Белла обернулась.
Никого. Просто относительно знакомые и совсем не знакомые студенты, алкоголь, музыка, травка. Боже, ей, наверное, марихуаной голову вскружило. Она сама курить и не думала, но вдруг надышалась?
К черту, она должна найти Оуэна. Может, он наверху?..
Белла взбежала по лестнице и на последней ступеньке нос к носу столкнулась именно с тем, кого искала.
— Господи, — выдохнула она. Музыка с первого этажа доносилась сюда куда глуше. — Ты напугал меня, засранец! — она шутливо толкнула его в плечо.
Оуэн улыбнулся.
— Прости, — перехватил её запястье, спрятал её ладонь в своей. — Я тоже тебя искал.
И притянул её к себе.
Она была красивой. Как и обещало её имя.
Его животная сторона тянулась к ней, и он не собирался сопротивляться. Так даже лучше.
Держать личину становилось с каждым разом всё проще, и он позволил себе отвлечься на тонкие пальцы, зарывшиеся в его — чужие — волосы. Она целовалась жадно, голодно, позволяя притискивать себя к его груди. Холли хорошо поработала.
Спасибо, сестренка.
— Подожди, но ты… — она отстранилась.
Он покачал головой.
— Сегодня всё хорошо, — потянул её за собой, в маленькую кладовку в конце коридора. Он знал, что там на самом деле пусто, зато темно, и он сможет не париться о личине, которая может соскользнуть. Всё-таки они с этим парнем были слишком разными.
В
Застонав, она скользнула рукой по его животу, к поясу джинсов.
— Тш-ш-ш, — прошептал он.
И, опустившись перед ней на колени, нырнул под скользко-шелковый подол платья.
Теперь она — его.
Она даже не узнает об этом.
Глава девятая
Гаррет ненавидел отца.
Любил, конечно, потому что отец сделал его таким, какой он есть, и ненавидел по той же причине. Отцовские деньги распахивали многие двери; отцовские советы всегда спасали. Отцовский тяжелый кулак очень больно бил, особенно — если отец понимал, что Гаррет поступил не так, как ему бы хотелось.
Вечеринки? Ради Бога.
Выпивка? С пятнадцати лет Гаррет знал, где лежит ключ от родительского бара.
Наркотики? Отец не следил, куда сын тратит кэш.
Девчонки? Не забывай натягивать гондон.
Главное — спортивные успехи и хорошие оценки. Главное — путёвка в Лигу Плюща. Главное — членство в «Каппа-Тау-Сигма», в которое вступил отец когда-то. Главное — фасад, а уж какие грехи за ним скрываются… И если по идеальному фасаду шла трещина, отец латал репутацию Гаррета с помощью денег, а потом — бил. Один раз. Но так, что искры из глаз сыпались.
Гаррет ненавидел отца и, глядя в зеркало, видел его в отражении. Только отец вряд ли позволял хорошеньким мальчишкам с огромными глазами отсасывать у него.
Внизу, на первом этаже, шумела вечеринка.
Откинувшись назад, Гаррет прикрыл глаза.
Майлз.
Притащил сюда очередную свою девчонку, мудак. Глядя на её накрашенную мордашку, Гаррету хотелось схватить её за длинные светлые волосы и херакнуть носом об стену.
Майлз…
Им было по четырнадцать, когда Гаррет понял, что, отдрачивая себе в душе, представить лучшего друга, а не красивую девчонку, ему было проще. Он возненавидел себя за это. Возненавидел Майлза. Испугался, что отец узнает… поймет.
И каждый раз он видел гребаного Майлза, и это был сраный личный конец света для него.
Та индейская девчонка… она чем-то напоминала Майлза.
Как и каждая до неё. И после. И каждый парень, которому Гаррет кидал в лицо наличку.