Песня полной луны
Шрифт:
Она думала, что старая грымза никогда не была на её месте.
Что на её глазах любимый человек никогда не вел себя так, будто сходит с ума. Или пытается что-то скрыть.
Что ей вряд ли хоть когда-то хотелось то ли спрятаться под одеяло и сидеть там, пока всё не закончится, то ли ринуться помогать Оуэну; защищать его… от чего? От него самого? И нужна ли ему защита?
Миссис Коллинз, черт возьми, никогда этого не поймёт, и неужели так сложно было позволить переписать
Теперь, ко всем проблемам, прибавлялось ещё и это.
Белла вдруг ощутила, что ломается. Как внутри что-то хрустит, рассыпаясь осколками, впиваясь в сердце, в душу. Бьется всё, что она так старательно собирала всю свою жизнь, зная, что должна хорошо учиться, должна потом найти хорошую работу. Возможно, выйти замуж за любимого человека. Она и сама не могла объяснить, почему простой отказ в пересдаче эссе так её надломил, но горло сжалось, и она оперлась о стену спиной, чтобы отдышаться.
В её жизни всё и всегда шло как по маслу. Дом в пригороде Нью-Йорка. Семья, достаточно обеспеченная, чтобы позволить учебу в университете Лиги Плюща. Отец, успевающий и работать, и проводить время с семьей, пусть и часто приходилось «висеть» на телефоне и решать рабочие задачи. Мать, что заботилась о них с сестрой и ещё успевала заниматься благотворительностью. Сестренка, всерьез занимавшаяся спортом и достигающая больших успехов.
Корона «школьной королевы». Белла до сих пор помнила, как подумала, глядя на украшенную фольгой корону: «И это всё?», но разочарование сменилось радостью, когда эта корона коснулась её волос, завитых в мягкие локоны. Танец под медленную музыку с её тогдашним парнем — они расстались тем же летом, решив не тащить прошлые отношения в университетскую жизнь.
Отличная учеба в Шарлоттауне на первых двух курсах. Белле нравилось учиться, ей хотелось потом сделать карьеру финансиста в какой-нибудь нью-йоркской фирме.
Оуэн.
Линда, которая, похоже, ей врала. Почему-то сейчас Белле казалось, что её первое предположение, будто подруга спит с мистером Стокером, оказалось верным. Нет, она не была ханжой, но почему Линда ей не сказала? Почему соврала?
Когда всё успело так… прогнить?
Разве мама не говорила, что любые усилия всегда вознаграждаются?
Белла всхлипнула, сминая в пальцах бесполезное эссе. Позорное «D» по-прежнему обвиняюще красовалось в углу. Резало взгляд.
И тогда Белла принялась рвать эссе на клочки. Всхлипывая и шмыгая носом, она разорвала его на мелкие кусочки, сжала их в кулаке и сползла по стенке вниз.
Если люди и правда могут сломаться от звука упавшей ручки, то…
Горло сжималось и болело. Слёзы жгли глаза. Белла даже не сразу заметила, что рядом с ней кто-то присел.
Чужое плечо коснулось её собственного.
—
Она уставилась так, будто привидение увидела.
Найл усмехнулся краешками губ. Не ожидавшая, что её застанут в момент слабости, Белла была ещё красивее такой: заплаканной, без косметики, с убранными в хвост светлыми волосами. Она казалась… обычной. Нормальной девчонкой, которая просто выбрала для себя хуевого парня.
— Ты… что тут делаешь?
Он пожал плечами.
— Шёл обговорить с одним из преподавателей раннюю сдачу экзамена, а тут ты. Что-то случилось?
Белла смотрела на него недоверчиво, чуть хмурясь. Правильно. Он бы и сам себе не верил.
Она слизнула с верхней губы слезу.
— Ничего страшного. Провалила эссе. И… — на мгновение Белла помедлила, а потом выпалила: — мой парень странно себя ведёт, а лучшая подруга, похоже, спит с преподом. Достаточная причина?!
Он чувствовал, как внутри неё клокочет непонимание. Что-то вроде: почему я?! Что я такого сделала?! Какого хрена?!
Хотелось сказать: ничего. Просто не разбираешься в людях и приближаешь к себе тех, кого стоило бы отталкивать. Найл многое мог бы рассказать ей. Мог бы доказать. Или внушить. Расположить к себе. Белла могла ему пригодиться.
К Белле его тянуло.
Он смотрел на её покрасневший от слёз нос, на размазавшийся контур губ и выбившиеся из хвоста пряди волос, и думал, что ему нравится видеть её такой открытой и доверчивой так же сильно, как нравится смотреть на неё во время секса, пусть она и видит при этом лицо этого её придурка Оуэна.
Прямо сейчас он мог бы внушить ей что угодно. Сила клокотала в нём, требуя выхода.
Холли за его спиной шептала:
— Внуши ей, перетащи на свою сторону, отними у него последнего человека, что ещё любит его…
Её шепот вливался в его уши ядовитым туманом, мутил сознание.
«Нет, — что-то в нём воспротивилось так яро, что Найл и сам не понял, что именно. — Ты не станешь использовать Беллу! Не сейчас. Она сама должна прийти к тебе»
«Внуши ей, сломай её, заставь её…»
«Нет!»
«Заставь её!»
Сила бурлила в нём почти болезненно. Найл сжал кулак, впиваясь короткими ногтями в ладонь.
— …в порядке? — голос Беллы доносился до него, как сквозь вату. Она смотрела ему в лицо огромными перепуганными глазами; её лицо расплывалось, раздваивалось…
Холли давила. Даже после смерти у неё сохранилась некая мощь, которую они делили теперь на двоих, и связаны были так же неразрывно.