Песня полной луны

Романова Елена

Всё.

Его гребаная жизнь разделилась на «до и после». Ещё тогда, в последнее лето в Солт-Лейк-Сити, но он слишком долго делал вид, что всё забыл. Так долго, что сам в это поверил. И именно поэтому он теперь стоит в университетской библиотеке и копается в книгах по фольклору в надежде отыскать там хоть крупицы информации.

Книг по мифологии навахо было несколько. Да и книгами назвать их язык особенно не поворачивался — несколько брошюр и одна не особенно толстая энциклопедия

верований коренных народов. О навахо и здесь, и там практически ничего не было, однако Оуэн жадно вчитывался в каждую строчку, понятия при этом не имея, копает ли он в верном направлении.

Просто о других индейских мстительных духах ему ничего не попалось.

Верования навахо строились на равновесии между человеком и природой, и любое нарушение этого равновесия каралось последствиями. Смерть была естественным явлением для навахо, потому что жизнь двигалась по непрерывному циклу рождения и умирания, а чинди были теми злыми духами, которым не удавалось упокоиться после неестественной гибели.

Это было ещё одно упоминание о чинди, которое Оуэн обнаружил.

Он листал страницу за страницей, забыв о времени. Строчки прыгали перед глазами. Однако ничего нового в книгах так и не обнаружил. Ни словечка о том, как от этой индейской твари избавиться и спасти себя и Беллу.

Проведя ладонью по лицу, он глубоко вздохнул. Отчаяние сперло ему глотку, и пришлось несколько раз вдохнуть и выдохнуть, чтобы хоть как-то успокоиться.

Индейская сука не жаждала справедливости. Всё, что она хотела, — мести. И, кажется, у неё получалось.

Библиотекарь выразительно постучала ручкой по столу и кинула взгляд на настенные часы.

Пятнадцать минут до закрытия.

Ничего. Ничегошеньки. Он снова ткнулся не в те двери, хоть в резервацию навахо езжай!.. Только вот разве раскроют они свои тайны белому парню, если ни один исследователь за столько лет так ни черта и не добился?

Оуэн стиснул зубы. Он придет в библиотеку снова. Он будет искать, потому что один раз ему удалось отогнать от себя эту сучку. Он не сдатся. Он не может сдаться.

Телефон завибрировал сообщением.

«Эй, кино и пицца сегодня? Я соскучилась»

Это была Белла, и у него потеплело на душе. Пусть та девчонка и преследовала его, у него ещё было, ради чего жить и кого защищать. Он понимал, что не может ничего Белле рассказать ради её же блага — и ради сохранения их отношений, — но чувствовал: чинди может добраться и до неё, лишь бы видеть, как он мучается и сходит с ума.

Ведь если что-то случится с Беллой, его крыша уж точно окончательно поедет.

Библиотекарь посмотрела на него хмуро, как

на нарушителя спокойствия. Плевать. Одной рукой придерживая книги, Оуэн направился к стеллажам, чтобы расставить монографии по местам, а другой — набрал сообщение Белле.

«Окей, с меня пицца»

Должен же у него быть хоть один чертов нормальный вечер. Хотя бы сегодня. Эта тварь и так ему уже сегодня показывалась… хотя, если он просто сходит с ума, то никакие законы тут не действуют, и…

Тонкий гнилостный запах забрался в его ноздри. Оуэн остановился, как вкопанный, не дойдя до нужного стеллажа. Замер, как олень в свете фар, а паника холодной рукой схватила его за сердце.

Она была здесь.

Прямо, мать её, здесь.

Он чувствовал вонь её разлагающегося тела; слышал шлепающие шаги босых ног по полу. В библиотеке уже никого не было, да и библиотекарь куда-то делась, и Оуэн мог хоть охрипнуть, пока орет, никто бы его не услышал.

Ладони вспотели, а воздух застрял в горле, мешая вдохнуть.

«Оуэн…»

Она знала его имя.

Она знала его имя…

Зажмурившись, Оуэн попытался представить себе Беллу. Её лицо. Её улыбку. Белла была его «якорем», его подарком судьбы, и, если бы не она, быть может, Оуэн бы уже сдался и позволил страху растоптать себя, как позволял уже не раз. Но больше не может.

Не должен.

Ради неё.

— Отъебись от меня, — пробормотал он. — Отъебись, отъебись, отъебись…

Плевать, если кто-то услышит.

Похуй, что кто-то подумает, будто он свихнулся. Эта сука была прямо за его спиной, и он не мог, не мог позволить ей победить, не мог…

— Отъебись!

Пот выступил на шее, под волосами. Он все ещё слышал чужие шаги, но они больше не были такими мокрыми и жуткими.

— Чувак, ты чего орешь?..

Что?..

Услышать человеческий голос наяву было для Оуэна неожиданностью — как ведро холодной воды на голову в «айс бакет челлендж». Он почувствовал, что паника схлынула, как море во время отлива, и ему, наконец, удалось обернуться.

Позади стоял парень в странной футболке с изображением мультяшного Дарта Вейдера. Надпись расплылась у Оуэна перед глазами, но слова «Тёмная сторона» и «печеньки» он различил.

— А, — крайне тупо произнес Оуэн. — Прости, почудилось что-то… — язык ещё с трудом ворочался в пересохшем рту.