Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
Он не знал, что ему делать, он понятия не имел, как правильно нужно править, как заходить на волну и уворачиваться от тех волн, что бьют в борта, и никто сейчас не мог ему объяснить этого. А корабль, будто свободолюбивый зверь, поворчал-поворчал, а потом отдался в его руки, и штурвал стал немного легче, словно громадный плавучий гроб смирился с Гарданом и отдавал управление по своей воле. Не лучше ли было вообще не трогать штурвал? Может, тогда у нас было бы больше шансов, чтобы выжить?
В следующий миг чья-то рука обхватила его глотку, резко рванув назад, и Гардан захрипел, поскальзываясь от неожиданности и боли. Штурвал моментально повело, а
Потом был удар, сбивший с ног и Гардана, и напавшего на него моряка. Громадная волна, на которую они должны были вскарабкаться, теперь била им прямо в правый борт, и деревянная махина накренилась, издавая тяжелый, протяжный стон. Все, кто был на палубе, кубарем покатились к левому борту, а корабль все задирался, задирался вверх.
Гардан каким-то чудом умудрился зацепиться за самый край переломанной палубы. Одна из несущих балок надломилась и торчала под углом прямо вверх, и за нее-то он и удержался, сам не зная как. Прямо на его глазах вода с жадностью хлестнула через борт, вылизывая громадным языком палубные доски, а мачты накренились так сильно, что еще чуть-чуть и начали бы скрести по воде.
Рука сама потянулась к поясу, Гардан вытащил оставшийся у него кинжал и с трудом вбил его между досок палубы и подтянулся на рукояти. Корабль сотрясала дрожь, и волны одна за одной беспрестанно колотили ему в брюхо, как озверевшие волки, валящие лося. Пальцы скользили по мокрой палубе, зацепиться было не за что, и Гардан на миг почувствовал себя поднимающимся по мокрой крыше котом. Потом нога нашла-таки опору, он смог вытащить свой кинжал и вбить его еще выше, стремясь добраться до штурвала. До него и оставалось-то всего ничего, какой-то метр.
Последние силы ушли на то, чтобы ухватиться дрожащими пальцами за основание штурвала. Гардан кое-как взобрался на ноги, вися на рулевом колесе, как тряпка, уперся носками сапог в доски и навалился на штурвал.
Тот был каменным и не собирался поворачиваться, будто там, внизу, под толщей воды, здоровенный спрут стиснул своими острыми челюстями дерево и намертво держал его. Гардан зарычал, давя и давя, наваливаясь так, что перед глазами потемнело, ощущая жесткую дрожь в крепком рулевом весле, пронзающем корабль насквозь до самого низа. Очень-очень медленно штурвал подался.
Сначала на волосок, потом еще чуть дальше. Гардан толкнул сильнее, и ручки сместились на расстояние в палец толщиной. Рыча, он давил и давил, ни на миг не ослабляя хватку, и крайне медленно, неохотно, едва-едва, руль начал проворачиваться. И внезапно штурвал резко и легко выровнялся.
Гардана швырнуло вправо вместе с кораблем, который пробкой вернулся в вертикальное положение. Через борта хлынула вода, и кое-как держащиеся за планширь моряки, свои и чужие, с дружным криком покатились обратно в центр палубы. А сам наемник на дрожащих ногах утвердился возле штурвала, держа его так крепко, как только мог. Корабль вновь шел носом вперед, медленно взбираясь на волны и опадая с них вниз, но по ощущениям, доходящим через штурвал, рулевое весло заняло правильное положение, и
Только вот когда корабль резко распрямлялся, средняя из трех мачт все-таки не выдержала напряжения и болтания туда-сюда. Видимо, не прошел даром и удар, полученный от «Гадюки», - зацепивший не только кормовую, но и центральную мачту корабля Давьялы. Прямо на глазах Гардана мачта зашаталась, послышался громкий треск, и вся эта махина медленно начала заваливаться вбок, повиснув на держащих ее канатах и грозя в любой момент переломить и остальные мачты.
– Скорее! – долетел откуда-то издали принесенный ветром рев Равенны. – Рубите канаты! Иначе нам конец!
Судя по всему, на этот раз все: и атакующие, и обороняющиеся поняли опасность ситуации. Прекратив кататься по палубе, словно свора голодных псов над одной костью, матросы проворно кинулись к мачтам. Засверкали топоры, ножи и короткие мечи, но на этот раз обрубая канаты, удерживающие мачту, и она с громким стоном обвалилась на борт.
Конец мачты воткнулся прямо в волну, и в тот же миг Гардан ощутил страшнейший рывок. Каким-то чудом ему удалось удержать штурвал ровно, когда разъяренная волна, не сумевшая потопить корабль, изо всей силы дернула за торчащую сбоку мачту. Та со скрипом обломалась у самого основания и со скрежетом заскользила по палубе, все набирая и набирая скорость. С хрустом на клочки разбился планширь, улетая куда-то в ночь, а следом за ним исчезла и мачта, и корабль сразу же лег в руки Гардана мягко и плавно, будто растекшийся как масло толстый кот.
Только сейчас наемник позволил себе выдохнуть и обернуться. Драка на корме за его спиной прекратилась. Там еще стонали раненые, зажимая порезы и потирая синяки, но гораздо больше виднелось бездыханных недвижимых тел: тем, кому не повезло попасть под падающую мачту или схватить сталь в живот. Остальные моряки перебрались в центр корабля к обломку мачты, но и там веселье, судя по всему, подходило к концу. Во всяком случае, моряки Равенны, которых уцелело больше, окружили моряков Давьялы со всех сторон, и те, поколебавшись, были вынуждены бросить оружие.
Сама Равенна уже направлялась в его сторону, сильно хромая на правую ногу и придерживаясь рукой за что придется, когда корабль кидало вверх-вниз на стальных волнах. На лице ее сверкала ослепительная улыбка, которую не портили даже окровавленные десны. Судя по всему, кто-то ударил ее в лицо, потому что губы у нее были разбиты, а нос слегка свернут набок, но пиратке это не слишком-то мешало.
Гардан внезапно понял, что корабль ходит на волнах уже не так жутко, как раньше, да и сам он видит лучше. Поморгав, наемник только сейчас осознал, что молнии перестали бить одна за другой, срываясь с неба и пронзая морскую гладь, волны подуспокоились, а небо просветлело, медленно наливаясь серым цветом раннего утра. Неужто шторм отступает? Гардан чувствовал себя настолько отупевшим от усталости, что эта мысль даже не принесла ему никакой радости, только удивление.
Равенна вскарабкалась по остаткам разбитого трапа к нему на корму, аккуратно обошла по краю яму, балансируя на обломках досок, втиснулась на тот единственный клочок свободного пространства, где сейчас стоял Гардан, и легонько подтолкнула его в сторону.
– Так, щербатый, отдай-ка ты штурвал мне. Ты уже свою работу сделал и сделал хорошо, так что иди, отдыхай.
– Где Давьяла? – язык едва ворочался во рту, но Гардан заставил себя спросить это.
Равенна в ответ только пожала плечами: