Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
Она непроизвольно отступила на шаг, изо всех сил давя в себе глупое детское желание завернуться в плащ с головой, как делала в детстве, когда было страшно. Или спрятаться за холщовыми мешками и мусором. Или развернуться и убежать отсюда очень-очень далеко и быстро.
Тваугебир был высок, на полголовы выше Рады, и показался Лиаре самым высоким человеком из всех, кого она когда-либо видела. Он был одет в странный кафтан непонятного цвета, меняющего оттенки в зависимости от освещения, и почти что сливался с темными, поросшими плесенью стенами, отчего смотреть на него было тяжело. Его черные волосы свисали на плечи, обрисовывая
Лиара ощутила липкий страх, побежавший вниз вдоль позвоночника, пока эльф молча разглядывал ее. От него не исходило ощущение угрозы, нет, от него пахло смертью, прямо и морозно, и она непроизвольно потерла друг о друга вмиг заледеневшие кончики пальцев. Легенды говорили о том, что Тваугебир был Высоким, а это означало, что в силе крови он был слабее Лиары, а потому не мог читать ее так же, как читала его она. Однако сейчас ей казалось, что все в точности до наоборот, и что никакая эльфийская сила не способна защитить ее от него.
… Серебро в крови холодней, чем лед…
– Это Лиара! – звонко сообщил Далан, и, услышав свое имя, она вновь вздрогнула, чувствуя себя кроликом, который едва-едва избежал смерти в длинных клыках удава. – Она служит моей матери, поет песни и баллады, на арфе играет. Она только недавно к нам пришла.
– Вот как? – Тваугебир моргнул, кажется, в первый раз за все это время, и острое желание убивать исчезло из его сжавшихся в росинку зрачков. Он прикрыл глаза и опустил мальчишку на землю, затем сложил руки на груди и взглянул на Лиару, но уже без угрозы. – И что же Первопришедшая делает в услужении у Черного Ветра?
– Рада спасла меня, - Лиара с трудом протолкнула эти слова сквозь стиснутые зубы, но как только голос ее зазвучал в замкнутом пространстве двора, стало чуть-чуть легче. – Я обязана ей жизнью и отдаю свой долг.
Несколько секунд Тваугебир пристально рассматривал ее, потом кивнул:
– Ладно, заходите. Расскажете все в доме, так будет удобнее.
Он отвернулся, и Лиара наконец-то смогла нормально выдохнуть. Казалось, что с нее спали тяжелые цепи, вмиг перетянувшие все тело. Кану Защитница, помоги! Мне с ним в одном помещении сидеть и еще неизвестно сколько ждать Раду. Нужно как-то взять себя в руки.
Далан подбежал к ней, схватил ее за руку и потянул за собой:
– Лиара, пойдем! А чего ты не сказала мне, что мы к Алеору идем?
– Я не знала, что вы знакомы, - растеряно отозвалась она.
– Знакомы, - закивал Далан. – Алеор приезжал к нам в гости, когда я был маленьким, и потом тоже, когда мама уже была на севере.
Лиаре оставалось только догадываться, как на эти визиты реагировал Ленар. Судя по уже услышанному, Тваугебир-то его терпеть не мог, так что вряд ли встречи были теплыми.
Эльф поманил их за собой за угол подъезда, где обнаружилась маленькая, плотно закрытая неприметная дверь. Он открыл ее и посторонился, пропуская их с Даланом, и Лиара вновь сжалась под его ледяным изучающим взглядом. По его
Они оказались в темном коридоре с обшарпанными стенами. На полу лежал толстый слой пыли, на котором четко отпечатались цепочки следов Тваугебира. Эльф запер за их спинами дверь, прошел вперед и начал подниматься вверх по маленькой кривой лесенке с оббитыми по краям ступенями.
– Алеор, так почему ты живешь на этой свалке? – не унимался Далан. – Мама говорила, что ты князь, так чего же ты ютишься здесь?
– Здесь меня никто не будет искать, мой маленький друг, - хмыкнул эльф откуда-то спереди и сверху. Лестница оказалась винтовой, и сейчас Лиаре были видны лишь его черные сапоги на высокой шнуровке, отмеряющие ступени наверху. – Как ты правильно заметил, я князь, а князья не живут на свалках. А это значит, что у меня здесь не будет незваных гостей.
– Ты не любишь гостей, Алеор? – любопытно спросил мальчишка и сразу же добавил: - А мы с Лиарой – званые?
– Не то что бы, но тут уж некуда деваться, не так ли, маленький милорд? – в голосе эльфа послышалась насмешка.
Лестница кончилась, и под сапогами эльфа заскрипели старые рассохшиеся половицы. Лиара видела его спину впереди, в конце небольшого коридора. Эльф взялся за ручки двух узких деревянных дверей и распахнул их внутрь, а потом картинно отступил в сторону, пропуская мимо себя их с мальчиком:
– Добро пожаловать в мое скромное логово, милорд Тан’Элиан и миледи Смотрите-я-умею-играть-на-арфе!
Тваугебир произнес это таким тоном, что внутри зашевелилось раздражение, но Лиаре хватило всего одного взгляда внутрь помещения, чтобы все недовольство вылетело из ее головы. А Далан восхищенно вздохнул и побежал внутрь, стуча сапогами по гулким полам.
Все внутренние перегородки в помещении были снесены, остались лишь опоры из толстых фрагментов стен, поддерживающие потолки третьего этажа, чтобы он не обрушился. Выходящие на улицу окна особняка были грязными, очень грязными, и лишь слабый свет дня пробивался внутрь помещения. Раньше особняк был жилым, многоквартирным домом, но теперь стен не стало, и он просматривался во все стороны, насколько хватало глаз. Лес из оббитых колон, бывших стенами, не давал разглядеть комнат, между колонами прятались тени, торчали обглоданные, вырванные из стен камины с закопченными трубами, уходящими вверх. И повсюду на полах лежал толстый слой пыли, который пересекали лишь крупные следы Тваугебира и тонкие цепочки крысиных лапок.
В воздухе стоял запах пыли, плесени, а еще что-то острое, опасное. Так могло бы пахнуть в логове дикого зверя. Лиара вздрогнула, вновь ощутив на себе взгляд холодных глаз.
– Вот это да! – восторженно выдохнул Далан, останавливаясь на свободном от колонн пространстве и оглядываясь по сторонам. – Это ты приказал снести стены, да?
– Мне так было уютнее, - пожал плечами Тваугебир. – Не люблю замкнутое пространство.
– Ты живешь здесь совсем один? А где твоя прислуга? – Тваугебир зашагал вправо через череду пустых квадратов комнат, и Далан пристроился рядом с ним, крутя головой по сторонам и ощупывая все, до чего мог дотянуться. Его звонкий голос разрывал угрюмую густую тишину помещения, и, казалось, тени, отбрасываемые колоннами, внимательно прислушиваются к чему-то новому, молодому и веселому, чего они никогда не слышали.