Песня ветра. За Семью Преградами
Шрифт:
– Скоро, зрячая, - кивнула Рада, хмуря брови. – Не хотела приносить вам дурных вестей, но мой сын, Провидец, уже предсказал скорое начало Танца.
– Ну что ж, с другой стороны, это и к лучшему, - задумчиво проговорила нимфа. – Пройдет еще десять лет, и только маленькая горстка ветеранов будет помнить, как тяжела и страшна была Великая Война. А через двадцать лет молодые горячие головы захотят начать новую межклановую рознь, раз уж с вельдами мир. Или попробуют спровоцировать на сражение самих вельдов по старой памяти. Мы всегда были народом, живущим войной, нам не слишком-то легко дается мир.
– Почему так, зрячая? – спросила Лиара,
– Насчет этого я ничего не могу ответить тебе, Лиара, потому что я просто не знаю, как живут мужчины в ваших краях, - легко пожала плечами Найрин. – Что же касается анай, то война у нас в крови. С войны и началась история нашего народа, которую, я думаю, вы уже знаете. После падения Кренена царица Крол привела нас в эти земли, которые тоже пришлось отвоевывать у суровой природы и сальвагов, что жили здесь когда-то. Потом появились корты, и в бесконечных стычках с ними сила анай оттачивалась, словно добрый клинок под точильным камнем. Только даже самый лучший клинок рано или поздно ржавеет, если за ним не ухаживать. – Она грустно улыбнулась. – Сегодня эти дети живут без страха за свою жизнь, потому что война закончилась. Но в их крови поет Огненная, и рано или поздно Она заставит их захотеть ощутить яростную песню войны. И все снова начнется так, как и было до Великой Войны.
– Эта Огненная, о которой вы говорите. Кто она? – искорка прищурилась.
– Огненная? – Найрин вдруг улыбнулась сама себе, и в глазах ее заплясало что-то, чему Рада не смогла бы дать названия. Что-то первобытно-живое, опасное и вольное. – Роксана Огненная, Дочь Великой Мани Эрен, прародительница клана Каэрос, проезжающая по небу со Своим пылающим щитом в руках. – Она указала вверх, и Рада едва не обожгла роговицы, когда ослепительные лучи зимнего солнца брызнули в глаза. – Роксана в крови всех Каэрос, кипящая будто смола. Но больше всего Ее в молодой царице Лэйк.
– Это ваша Богиня? – допытывалась Лиара. – Сколько у вас богов?
– Их всего пятеро, Лиара, - спокойно отозвалась Найрин, причем ее тон подразумевал, что для нее лично больше никаких богов и во всем мире не существует. – Великая Мани Эрен, Прародительница всего сущего, и четыре Ее Дочери, Небесные Сестры: Роксана Огненная, Аленна Милосердная, Реагрес Смешливая и Артрена Хлебородная. Каждая – стихия, из которых состоит энергия Источников, что сотворила мир. Каждая – живое олицетворение одного из мировых начал. Анай чтут всех Их вместе, но у каждого из четырех кланов – своя Богиня. Каэрос чтут Роксану, и им одним Она дает свое особое благословение.
– Огонь, с помощью которого вы зажигаете свет? – предположила искорка.
– Это и не только, - кивнула головой нимфа. – Крылья, с помощью которых мы можем летать. Тепло для наших домов, яростную силу нашего оружия. И кое-что еще. – Ее ладонь коснулась груди, а взгляд стал теплым. – Вот здесь, самое сокровенное, что есть у анай. Дар Богини в нашей груди.
– Что это? – прищурилась Рада, чувствуя, как у нее самой между ребер колотится и колотится маленькая золотая птичка.
– Я не знаю, как объяснить это словами, - улыбнулась она. – Это похоже на биение крыльев бабочки на ветру. Это мощнее, чем камнепад, рушащийся с горы…
– Золотое, будто солнце, пылающее и потрескивающее, как его лучи, - договорила за нее Рада, чувствуя, как от удивления почти что лишается дара речи, видя, как точно так же вытягивается лицо Найрин при
Шаги Найрин замедлились, а потом она и вовсе остановилась. Во всей позе ее сквозило удивление, напряжение, словно у лани, которая почуяла в воздухе резкий запах хищника. Слегка нагнув голову, нимфа разглядывала их обеих, и под ее ресницами в зеленых глазах дрожало странное пламя. Сначала Рада подумала, что это солнце искрится на снегу и отражается в ее глазах, но уже через несколько мгновений поняла, что это не так.
– Откуда вы знаете, каково это? – в голосе Найрин звучала настороженность. – Никто, кроме тех, кто был рожден среди анай или испил из Источника Рождения, не может чувствовать этого.
– Мы почувствовали это задолго до того, как упали в Источник!
– выпалила Лиара, отчаянно вглядываясь в лицо Найрин. Смотрела она так, будто прямо сейчас нимфа спасала ее от смерти или подавала воды после нестерпимой жажды. Впрочем, Рада поняла, что и сама глаз не может оторвать от нимфы. Ты так долго хотела, чтобы кто-нибудь объяснил тебе, что происходит с тобой. Похоже, время пришло.
– Упали в Источник? – глаза Найрин буквально полезли на лоб. – В какой Источник?
– В Черный Источник, - быстро ответила Рада. Она не стала упоминать об этом при Лэйк и главах сообществ, чтобы не возникло вопросов, почему так вышло. Рассказывать об этом не слишком-то хотелось. – Так получилось, что мы обе нырнули в него с головой.
– Грозная!.. – выдохнула Найрин, глядя на них так, будто только что разглядела. Брови ее тревожно сошлись к переносице. – Расскажите мне все, это может быть очень, очень важно! Когда появился Дар Огненной у вас в груди? Когда это произошло в точности?
Рада постаралась припомнить. Она совершенно точно была уверена, что где-то между Латром и Алькаранком впервые ощутила это биение. Уже после того, как Лиара начала учить ее слушать мир.
– Месяца три-четыре тому назад, но точнее я сказать не могу, - проговорила она, хмурясь. – Мы только-только встретились, искорка… то есть Лиара учила меня слушать мир, растворяться в нем, погружаясь в него сознанием, как делают Первопришедшие. Я этого никогда раньше не умела.
– А потом, уже после Алькаранка, оно раскрылось, помнишь? – Лиара настойчиво взглянула в лицо Рады. – Там, на корабле, когда ты сражалась с Сагаиром, и пламя охватило твою кожу…
– Пламя? – резко спросила Найрин. – Ты загорелась?
– Да, - неловко кивнула Рада. Сама она не слишком хорошо помнила все это, то есть помнила, но для этого нужно было полностью расслабиться, прогнать все мысли, и тогда память раскрывалась перед ней золотым бутоном. – Я тогда очень долго просидела взаперти в трюме, он бил меня. – Вспоминать об этом было не слишком приятно, а рассказывать хотелось и того меньше, но Найрин смотрела пронзительно, словно сокол, выискивающий жертву с огромной высоты. – Одним словом, мне казалось, что надежды уже никакой нет. И что-то во мне переменилось, и пришло… понимание. Не знаю, как правильно описать. – Она со вздохом провела рукой по волосам. – Это просто приходит в какой-то момент, понимаешь? Как огненные руки, что ложатся мне на плечи, и кто-то встает за спиной с пылающими глазами. Я ничего не делаю, ровным счетом ничего, а этот кто-то берет меня в свои ладони и ведет. И все преграды рушатся в пыль под его взглядом, все отступает прочь, остается лишь бесконечная сила этих рук и воля, что течет через меня.