Песня ветра. За Семью Преградами
Шрифт:
– Проклятье! – заворчала Рада. – Как только я расслабляюсь, меня сразу же впечатывает мордой в гравий. Это не слишком-то приятно, и это ни хрена мне не помогает!
– Ты пытаешься приказывать им, а этого не нужно делать! Ты не можешь приказывать ветру и дождям! – в голосе Жрицы прозвучала укоризна.
– Давай-ка еще разок попробуем, Рада, я тебя поддержу! – энергично кивнула Иштум, зеленоглазая черноволосая анай, за плечами которой сейчас тоже спокойно свернулись крылья. Ей одной из первых удалось вслед за искоркой овладеть необходимым трюком, и она с готовностью помогала остальным Младшим Сестрам справиться с их крыльями.
За эти проклятые три часа Рада успела
Анико была единственной, чьи проблемы с крыльями были почти такими же серьезными, как у Рады. Почти такими же. На лбу у нее набухала большая иссиня-черная шишка, а белоснежную одежду покрывали разводы грязи, но она уже стояла, выпрямившись, недалеко от Жрицы и, нахмурив брови, рассматривала образовавшуюся на локте прореху, сквозь которую проступали следы крови от глубокой ссадины. Четверть часа тому назад, приложившись об землю последний раз, Анико наконец-то поняла, что делать с крыльями, и после этого у нее трижды получилось открыть и закрыть их, не поранившись. Рада молча завидовала ей черной завистью.
– Я помогу тебе встать, - проговорила Иштум, решив не дожидаться ответа Рады, и аккуратно обошла ее, чтобы подхватить под плечи. – Давай-ка, сейчас мы поднимемся на ноги и попробуем еще раз.
– Да какой толк-то в этом? – горестно проворчала Рада, изо всех сил оттягивая время, чтобы еще хоть чуть-чуть полежать на земле. Болело абсолютно все, за эти три часа она умудрилась отбить о гравий буквально каждую, даже самую глубоко упрятанную в ее тело косточку. Крылья сейчас были прижаты ее спиной к земле, а потому не могли самопроизвольно раскрыться и швырнуть ее в сторону. Головой Рада прекрасно понимала, что не сможет лежать так вечно, что рано или поздно ей нужно будет подняться на ноги и все-таки сделать что-то с проклятыми крыльями. Но мысль о том, что снова придется биться о землю, была невыносимой. Любой боли, которую может вынести человек, есть предел, и сейчас Раде казалось, что она своего уже достигла. Еще пара ударов, и она самым позорным образом расхнычется, растирая по лицу слезы обиды. Изо всех сил сдерживаясь и пытаясь не допустить этого, она через силу проговорила: - Я все равно ни бахры не понимаю, что вы тут все говорите. Давайте лучше так сделаем. Я просто вернусь в казарму и подремлю там пару часиков, наберусь сил, отдохну. А потом мы снова попробуем меня поучить, и все у нас получится, да?
– Если ты не научишься держать крылья под контролем сейчас, то можешь навредить не только себе, но и окружающим, если во сне неосознанно изменишь их температуру и что-нибудь подожжешь, - Жрица смотрела на нее серьезно и чересчур спокойно. Так смотрят на бестолкового ребенка, который из-за собственного упрямства не может решить элементарную задачку. Раде захотелось взвыть. – Мы должны разобраться с твоими крыльями сейчас, иначе потом будет хуже.
– Я даже не представляю, куда хуже, - проворчала Рада, проклиная последними словами и себя, и свою идею идти в Данарские горы, и свой жгучий энтузиазм, с которым она рвалась к получению крыльев.
– Просто постарайся расслабиться, Рада! – умоляюще взглянула на нее
Рада аж зубами заскрежетала. Легко говорить: расслабься, когда у тебя самого ничего не болит. Впрочем, это утверждение было верно лишь частично. В самом начале, когда они только начали учиться раскрывать крылья, у Рады тоже ничего не болело, но при этом и ничего не получалось. Ну не умела она расслабляться, не умела и все! Не все люди могут это делать. Кто-то всю свою жизнь от самого рождения только и делает, что головой заборы проламывает, потому что иначе ему никак не справиться, ну вот никак совсем! Не виноват же он в том, что пытается выжить так как может, и что у него не получается так, как у других?
Гнев, что давно уже исподволь подтачивал нутро Рады, сейчас взметнулся алым пламенем, почти как костер Роксаны в нескольких десятках шагов от них. Вместо того, чтобы расслабиться и исчезнуть, крылья буквально одеревенели, и Раду приподняло над землей. Сейчас они ощущались, как кости, ее собственные кости, которыми она упиралась в мелкую острую гальку под собой, неудобно застряв в полуметре над землей. Ей захотелось взвыть.
– Кажется, стало только хуже, - грустно констатировала искорка, опуская руки и с искренним сочувствием глядя на нее.
Рада только нахмурилась, стараясь не смотреть на окружающих ее Младших Сестер. Иштум горестно вздохнула и опустила руки, все-таки не рискнув попытаться ее поднять. Раде казалось, что если ее сейчас хоть кто-нибудь пальцем тронет, в ответ она может только в глаз зарядить и ничего больше.
– Что тут за сборище? – послышался хрипловатый голос, и Младшие Сестры вместе со Жрицей развернулись, глядя куда-то за спину Рады. Молодые анай сразу же сложились в поклонах, сгибаясь едва ли не до самой земли, а Жрица изящно опустила голову, поглядывая из-под длинных ресниц со смесью восхищения и радости.
Из-за застывших за спиной крыльев сделать это было сложновато, но Рада все-таки вывернула голову, под неудобным углом взглянув за спину. Там буквально в нескольких шагах от них стояла Великая Царица, зажав в зубах чубук трубки и с интересом разглядывая собравшихся.
На Тиене была белоснежная форма, ладно сидящая на широких плечах. Она была не слишком высока, пожалуй, даже приземиста для анай, почти на ладонь ниже Рады. Соломенные прямые волосы торчали в стороны, и их слегка ерошил ветер. Зеленые глаза смотрели со сдержанным любопытством, и под их взглядом Раде вдруг стало почему-то так стыдно, что сквозь землю захотелось провалиться. Словно ребенок она упорствовала третий час подряд, мешала остальным Младшим Сестрам начать учиться управляться с крыльями, все здесь с ней копались, будто с дитем малым. Вот, даже Великая Царица пришла полюбопытствовать, что тут происходит. От стыда вспыхнули щеки, крылья за спиной моментально сложились, и Рада всем телом рухнула плашмя на гравий, едва сдержав стиснутыми зубами рвущийся наружу стон. Несколько мгновений она просто лежала, пытаясь перетерпеть боль, а потом медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы весь воздух, что застрял в груди куском льда.
– Так-так, - послышался негромкий голос Великой Царицы, и по гравию зашуршали подошвы ее сапог. – Давай-ка я попробую, светлоликая. А ты забери девчонок да покорми их, они со вчерашнего дня голодные как волки.
– Как прикажете, первая первых, - Жрица вновь склонила голову и бросила на Раду полный сочувствия взгляд. Младшие Сестры, сгибаясь в поклонах, попятились в сторону костров. Осталась на месте одна искорка, которая сейчас смущенно мяла пальцами ткань платья и бросала на Тиену неуверенные взгляды.