Песня за полпенса

Лой Роберт

–  Все еще ищу, дружище. Думаю, она укрылась в какой-то чертовой норе.

Винкл нахмурился:

–  Ну, к тому времени, как ты ее найдешь, тебе уже будет столько, что ты и не вспомнишь, чем собирался с ней заняться.

–  Послушай, Билл, - сказал я, - у тебя не найдется немного времени для меня?

–  Конечно, Джек. «Тайм», «Ньюсвик», все, что пожелаешь.

–  А как насчет «Плейбоя»? Например, образ жизни принца Чарминга?

Винкл насупился.

–  Сколько раз я тебе говорил - не верь всему, что написано. Эта чушь о принце-волоките, прямо скажем, несъедобна, - сказал Билл и поправил рядок «Ридерз дайджест».
– Мне известно, что принц Чарминг домосед и обожает возиться со

своей коллекцией башмаков.

–  Хочешь сказать - он образцовый супруг?

–  Нет, принц не идеален, но и не такой подонок, как пишут о нем в бездарных статейках, которым ты веришь.

–  Ах вот, значит, как. Все чисто?

–  Ну, ничего нового. Ни для кого не секрет - его смешная тяга к ступням. Как-там-это-по-вашему? Фетиш. До женитьбы он именно по этому принципу и цеплял всех своих девчонок. Даже в лицо им никогда не смотрел, только на их обувку. Помнишь эту безумную старуху из Веллингтона, которая буквально жила в огромном башмаке? Какое-то время Чарминг приударял за одной из ее дочурок, хотя дочурка эта была страшней смертного греха. И все для того, чтобы болтаться вокруг этого старого большого башмака-дома. Его брат, принц Винсэм [6], тоже предпочитает маленькие размеры. Он положил глаз на ту же девчонку, на те же ножки, я бы сказал. Какое-то время они с Чармингом даже враждовали из-за этого.

–  И как звали девчонку, с которой встречался принц?
– спросил я в надежде, что мне наконец-то удалось выйти на след.

–  Не знаю, их было слишком много. А дом теперь весь заколочен. Оказалось, мамаша жутко обращалась с детьми. Очень грустная история… Стоп, подожди-ка секунду, - оборвал себя Билл.
– А я ведь действительно знаю кое-что о принце. Как-то вечером, около месяца назад посол Уайт пригласила его на ужин. Говорят, она хотела выпросить какие-то особые привилегии для одной дурацкой угольной коалиции, представителем которой она и является. Я слышал, их ужин с твоим другом Чармингом закончился после полуночи.

Я навострил уши.

–  Так-так. И где же они были?

–  Говорю же тебе - ужинали. Просто ужинали. Дело в том, что лучший сон - до полуночи, а они были его лишены.

Винкл был искренним приверженцем философии «ложись спать пораньше». Можно сказать, он был фанатиком этой идеи. Это был его «как-там-это-по-вашему» - фетиш.

–  Вот о принцессе есть что порассказать.

–  У тебя есть что-то на нее?

–  На нее повыливали немало грязи. Беспризорная дочь, вышла из семейки буржуа, выскочка. Папаша умер, мачеха злая, как черт, - все та же старая история. Чарминг запал на нее только из-за того, что у нее были эти крохотные ножки, от которых он сходит с ума. Конечно, потом они обнаружили, что строить отношения на одном только миленьком подъеме ноги крайне сложно. Но я абсолютно уверен, что принц все еще верен супружеской клятве. То есть я действительно не думаю, что у него на стороне есть какая-нибудь крошка. Не настолько он низкий тип.

* * *

Я позвонил во дворец, узнать, есть ли у меня шанс получить аудиенцию у принца Чарминга. Мне ответили, что принц слишком занят и не может принять меня незамедлительно, но, как только он освободится, он со мной свяжется и назначит время встречи.

Я решил узнать, что означает вся эта хохма.

Все, что я мог придумать, это порыть вокруг генеалогического древа принцессы Эллы. Понять, почему она не бегает по округе и не хвастает своим происхождением, было нетрудно. Ее семейство проживало в доме, который, возможно, когда-то был вполне симпатичным. Соседние дома могли бы сойти за респектабельные, если бы этот выглядел иначе. Почтовый

ящик валялся у ворот, а двор был завален отбросами и всяким хламом. Я догадался, что это семейство осталось без помощи и переживало не лучшие времена с тех пор, как принцесса Элла отправилась жить во дворец.

Дверь на мой стук открыла седая тетка, жизнь ее уже немного сгорбила, но огонек в глазах еще поблескивал. Я подал ей свою карточку и попросил разрешения войти в дом на пару минут.

–  Джек Би Гуди?
– уточнила она, разглядывая визитку.
– Простите, мистер Гуди. Мы нынче мало чего сажаем, а даже если бы и сажали, меня не интересуют бобовые стебли.

–  Чудесно, тогда мы поладим, - сказал я и шагнул в дом.
– Я ведь не торгую бобовыми стеблями.

В доме пахло сдохшим и заплесневевшим попкорном. Повсюду были разбросаны давным-давно вышедшие из моды наряды и стоптанные туфли. Тут же валялись коробки из-под пиццы и грязные тарелки для микроволновки. Единственным местом, которое не воняло, в этом жилище был камин, и в нем что-то тлело.

–  Девочки, уберите со стола, - крикнула хозяйка в неосвещенную кухню.
– У нас гости. Джентльмен.

Потребовалось некоторое время, чтобы мои глаза привыкли к полумраку, а потом я увидел двух женщин, застрявших где-то на четвертом десятке. Они сидели за столом, играли в «ведьму» и переругивались. Волосы их были на бигудях, и, похоже, уже не первую неделю. Дряблые животы свешивались через туго затянутые пояса на поеденных молью, лоснящихся портках.

Мой взгляд продолжал скользить вниз, и я сам с собой заключил пари, что вскоре наткнусь на грязные, заношенные тенниски. Пари я проиграл - нижние конечности этих дам были замотаны в некую систему из тряпья и деревяшек. Очевидно, этот механизм был создан для конкуренции с нашими восточными друзьями в производстве крохотных ножек.

Я мог бы сказать этим «девочкам», что они мучают себя почем зря. Во-первых, их лодыжки уже расплылись до двенадцатого размера, а во-вторых, если благодаря какому-нибудь сверхъестественному стечению обстоятельств еще один принц и забредет в их дом в поисках супруги, вряд ли у него будут те же заскоки, что и у Чарминга.

Весть о госте мужского пола не произвела впечатления на этих «юных» леди. На столе в миске кисло молоко, одна из сестриц смахнула ее со стола, чтобы я мог присесть, но вперед меня на стуле расположился тарантул, и я остался стоять.

–  Ты жульничаешь, - сказала одна из «девочек» - тусклая брюнетка.
– Я вытянула не эту карту.

Ее сестрица состроила рожицу еще смешнее, нежели ее наградил Господь, - еще один проигранный мною спор - и парировала:

–  Я не виновата, что ты тормозишь.

–  Врунья.

–  Корова.

Мамаша отвесила дочуркам по затрещине.

–  Девочки, поздоровайтесь с мистером Джеком Би Гуди. Мистер Гуди, это мои дочери, Эмберита и Спаркимберли.

Ни одна из «девочек» не привстала, правда, Эмберита воззрилась на меня и спросила:

–  Вы случаем не убили великана или кого-нибудь вроде того? Уверена, я о вас слышала.

–  Грязные инсинуации, - ответил я.
– В жизни не прихлопнул никого крупнее хлебницы.

–  Не желаете перекусить?
– предложила мамочка.
– У нас есть ножка ягненка, которую потеряла… то есть подарила нам соседка Мэри.

Я исполнил пантомиму под названием «почеши-жи-вот-и-скажи-спасибо-только-что-наелся-от-пуза». Не задав ни одного вопроса, я получил всю информацию, какую можно было здесь раздобыть. Принц Чарминг, конечно же, не крутил роман ни с одной из дев этого дома. А начни я интересоваться Эллой, они, без сомнения, вылили бы на нее не один ушат дерьма. Но на попытки разобрать, что из всего этого - правда, а что - просто застарелая зависть, пришлось бы ухлопать уйму времени.