Песочное время - рассказы, повести, пьесы

Постнов Олег Георгиевич

– Это что?
– спросила ma tante близоруко, отставляя чашку и нащупывая рукой очки. Она вгляделась в портфель.
– Гм. Это Киса?

– Киса.

– Гм. И что в нем?

– Цветы, конечно. Для Машки. Ну и для меня; но мне он вручил... А Машка вчера со своим милым приперлась. Можешь себе представить.

– Вот как?
– Тетя Ната в раздумье пожевала губой.
– Хорошо. Только чему ты смеешься?

Ёла действительно смеялась.

– Не знаю, - сказала она.
– Надо бы их достать: завянут.
– Она щелкнула замком.
–

Впрочем, - прибавила она, прищуриваясь, - мальчики нам хоть цветы дарят. Не то что некоторые...

– Вот погоди, - сказала тетушка с досадой.
– Бросит тебя твой Пат, тогда посмотрим.

– Чт(?

– Известно чт(: как будешь смеяться. Бедный Кис, - прибавила она про себя.

– Отчего же это он меня бросит?
– говорила с невинной улыбкой Ёла.

– Отчего? да хоть Ирка вон соблазнит.

– Нельзя: там уже Тристан постарался.

– Тристан? вот как?
– Тетя Ната подняла бровь и с любопытством поглядела на Ёлу.
– Ну, это неважно. Пат отвадит, если что.

– Думаешь? А хоть бы и так, - сказала Ёла мечтательно.
– Пусть соблазняет.

– Это ты теперь так говоришь.

– И тогда скажу. Небось не запл(чу.

– Нет?

– Нет.

– И визгу не будет?
– Тетя Ната опять взяла чашку в руки.
– А что станешь делать?

Ёла тряхнула головой.

– Да вон хоть Киса утешу, - сказала она небрежно. Однако ma tante хмыкнула с сомненьем.

– Киса? ну-ну.

– А что?
– Ёла посмотрела на потолок, потом на пол и, наконец, состроила тетке глазки.
– Кис как Кис...

– Ну да, - тетя Ната тоже посмотрела на потолок и на пол.
– Он, конечно, умный... да тебе разве нравятся такие?

Ёла задумалась.

– Не знаю, - сказала она потом.
– Нет, наверно... А тебе?

– Мне?
– тетя Ната тоже было собралась задуматься, но тут же махнула рукой.
– А ну тебя, Ёлка, - сказала она сердито.
– Хватит болтать. Вставай и ставь цветы.

Но Ёле было еще лень. Она упала головой в подушку и некоторое время прилежно терлась об нее щекой, поглядывая на тетю Нату. Та, однако ж, была непреклонна. Кот, подойдя к ней, хотел было забраться к ней на диван, но она и ему не позволила. В нерешительности он остановился посреди studio.

– Эй, кис, - позвала Ёла.
– Ну-ка: иди ко мне.

Кот поглядел в ее сторону строго и серьезно.

– Кис-кис, - звала Ёла шепотом.

Но он дернул хвостом и ушел под шкаф. Тогда Ёла легла на спину, закрыла глаза и с наслаждением, сладко потянулась под одеялом. Она чувствовала, как счастье нежно щиплет ей сердце и грудь, и хотя не могла бы сказать, отчего, но твердо знала, что ей теперь так хорошо неспроста, и что теплая ее дрема, которая перебегает еще в ее теле, ее уют и покой значат в этом мире очень многое, в особенности же то, что так это с ней будет, вероятно, уже всегда и ничего другого у нее быть не должно и не может. В это утро, лежа у себя за шкафом в "келье", потягиваясь и улыбаясь про

себя, Ёла знала наверняка, что она будет жить вечно.

1989 * выскочкой (фр.) * - Ну, мой милый ** сколько угодно. * я буду очень рада видеть вас * - Приказ женщины! * Как ты находишь эту адскую комнату? ** Ужасна в самом деле. *** Мсье Гаспаров весьма любезен. * Я только хотел сказать, что люблю тебя (англ). * О, Серж! я и забыла о нем... Спасибо, мой милый! * это смешно. * само собой разумеется * pugna (лат.) - бой, битва; Pentethronica - ничего не значащее слово у Плавта, выдуманное хвастуном-солдатом, чтобы ошеломить своего собеседника.

Пьесы _____________________________________________

ЭРНСТ, ТЕОДОР, АМАДЕЙ

Пьеса в трех действиях с эпилогом

Посвящается Дмитрию Филатову

Действующие лица:

Принц Баварско-Биркенфельский Вильгельм Пий.

Принцесса Шарлотта, его супруга.

Эрнст Теодор Амадей Гофман, его друг.

Шульц, статс-секретарь.

Фрау Шульц, его супруга, советница при дворе принца.

Лемке, первый министр.

Вальдемар Форш, духовник принцессы.

Слуги.

Фрейлины.

Гости.

Действие происходит в резиденции принца.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена первая

Кабинет п р и н ц а. Три стола: главный в центре, над ним на стене шпага. Два маленьких, слева и справа. М и н и с т р сидит за левым, с пером в руке. Входит Ш у л ь ц.

Ш у л ь ц. Господин министр! Какая радость!

М и н и с т р. Какая радость?

Ш у л ь ц. К нам едет господин Гофман. Сегодня вечером он будет во дворце.

М и н и с т р (отложив перо). Какой это Гофман? Юрист?

Ш у л ь ц. Юрист, музыкант, поэт. Он - всё. Вы не можете его не знать.

М и н и с т р. Я знаю. Но я не пойму, мой милейший господин Шульц, чему вы радуетесь. Вы мне сообщили это известие официально? Как секретарь его высочества? Или же просто, так сказать, из лучших чувств?

Ш у л ь ц (слегка растерявшись). Я полагал, что вы должны быть осведомлены об этом. Господин Теодор - друг юности его высочества. Они не виделись десять лет. И вот принц - великий государь, а Гофман - прославленный сочинитель.

М и н и с т р. Это трогательно. Каковы распоряжения его высочества?

Ш у л ь ц. Но... ведь вы знаете принца. Он, вероятно, хочет, чтобы мы позаботились обо всем сами.

М и н и с т р. Другими словами, распоряжений нет?

Ш у л ь ц. Это не совсем так. Вчера, завершив дела, он просил, чтобы мы были наготове. Я думаю, это касается и вас тоже.

М и н и с т р. Может быть, может быть. (Принимается опять за бумаги.) Что ж, я не отказываюсь. Я готов. Встречи, приемы, приветствия - это так весело. Молодежь должна веселиться. Если есть деньги. Деньги - эликсир молодости, когда они есть. А когда нет - философский камень. Сейчас посмотрим. (Листает гроссбух.) Итак, для приема нужны: свечи, факелы, почетный караул. Из пушек, я думаю, можно не палить. Колоколов тоже не надо.