Песочное время - рассказы, повести, пьесы
Шрифт:
Ф о р ш. Собственно, это трактат. И я...
П р и н ц. Продолжайте его писать. Возможно, что он пригодится - позже. А сейчас - простите, напомню вам, что господин секретарь нуждается в вашем внимании.
Ш у л ь ц кланяется.
Ф о р ш. Да, конечно.
Прячет листок в рукав и удаляется вместе с Ш у л ь ц е м.
Сцена четвертая
П р и н ц е с с а (смотрит им вслед). Мне кажется, он не совсем здоров.
П р и н ц. Кто, Форш? У него чахотка.
П р и н ц е с с а. Боже мой! Какой ужас! Я, правда, не это
П р и н ц (рассеянно). А ведь он твой духовник.
П р и н ц е с с а. Да. Но мне как-то не приходило в голову говорить с ним - о нем.
П р и н ц (так же). Естественно.
П р и н ц е с с а. И вообще он какой-то жалкенький. И несчастный, хотя улыбается... Скажи, твой Гофман тоже такой?
П р и н ц (очнувшись). Гофман? (Вдруг, резко.) Дура! Подожди, Гофман еще из тебя сделает человека!
П р и н ц е с с а. Вильгельм! Я не люблю, когда ты кричишь.
П р и н ц (тотчас угас). Прости. (Встает, расхаживает по кабинету.) Я погорячился... (Забывшись.) Шульц! Ах да, он исповедуется Форшу... Не будем мешать. Ладно. (Принцессе, властно.) Сядь. Пиши.
Она, улыбаясь, садится за стол м и н и с т р а, берет в руки его перо. П р и н ц ходит по кабинету.
Найди гербовый лист. Нашла? (Диктует.) "Указ. Гофман - великий немецкий писатель. Своим приездом он оказывает честь двору, государству и государю. Его творчество есть источник бессмертия для него, а также для многих из тех, кто входит, войдет или может войти с ним в соприкосновение. Посему властью, данной нам, повелеваем: Первое. Выказывать Гофману на словах и на деле знаки искреннего расположения. Второе. Немедленно исполнять его желания, кроме прихотей, о которых докладывать лично нам. Третье. Запоминать его слова, мнения и вопросы, стараясь вникнуть в их смысл возможно полней. Четвертое. Не докучать ему".
П р и н ц е с с а (окончив писать). Все?
П р и н ц (не отвечая). Гофман - иронический сновидец, гротескный реалист. В исполненных фантазии образах своих пиес он показал трагедию нашего века. Он представил распад личности, не способной управлять своими частями, разорванность немецкой души, ее стремление к высшему, в том числе национальному, единству. Он живо изобразил ее страдание под спудом темных сил, ее гнетущих; ее порыв к воле из тесных оков духовного и политического многовластия. Гофман - враг произвола и друг Молодой Германии... (Опомнившись.) Впрочем, э т о не надо писать.
Вдали звук фанфар. Входит Ш у л ь ц.
Ш у л ь ц (торжественно). Господин Эрнст Теодор Амадей Гофман прибыл ко двору вашего высочества!
Немая сцена. Гаснет свет.
Сцена пятая
В темноте - совсем близко и кратко - трубят фанфары. Потом барабан: дробь, очень нестройно, кое-как. На миг возникает марш и тотчас гаснет. Тишина. Гуськом друг за другом на сцену выходят с л у г и, одетые в мундиры, с зажженными факелами в руках.С ними, опережая их,появляется ф р а у Ш у л ь
Ф р а у Ш у л ь ц (командует). Живей, живей. Становитесь.
С л у г и выстраиваются в редкую цепочку, лицом к залу.
(1-му слуге.) Как ты стоишь?
1 - й с л у г а. К(к я стою, фрау Шульц?
Ф р а у Ш у л ь ц. Не переминайся с ноги на ногу.
1 - й с л у г а. Я не переминаюсь.
Ф р а у Ш у л ь ц. Переминаешься. И держи факел прямо. (2-му слуге.) А ты стань левей.
2 - й с л у г а. Тут слева под ногой выступ, госпожа советница.
Ф р а у Ш у л ь ц. Эка невидаль! Выступ! Подогни ногу и стой. (Оглядывает их. 3-му слуге.) Почему факел чадит?
3 - й с л у г а. Я не знаю, госпожа советница. Мне такой дали на кухне.
Ф р а у Ш у л ь ц. Опять потолок будет копченый. А ведь только летом красили... (4-му слуге.) И мундиры-то на вас висят как-то мешком.
4 - й с л у г а. Ведь мы же не военные люди.
Ф р а у Ш у л ь ц. Ливреи и впрямь вам больше к лицу. Да! А где девочки? (Возвысив голос.) Девочки! Девочки!
Уходит за кулису.
1 - й с л у г а (вздохнув). Вот это женщина. Бедный господин Шульц.
2 - й с л у г а. Почему бедный? Ему такая и нужна, раз сам - рохля.
3 - й с л у г а. Недаром же она - советница, а он только статс-секретарь.
2 - й с л у г а. И советником никогда не будет.
1 - й с л у г а. Как хотите, а я бы с такой выдрой жить не стал. Будь она хоть королева.
2 - й с л у г а. А кто бы тебя спросил? Она его на себе женила, а раньше он пел песенки в театре.
1 - й с л у г а. Лучше петь песенки, чем подпирать каблук.
4 - й с л у г а. Много ты понимаешь! Женщина - огонь.
5 - й с л у г а. А также вода и медные трубы.
3 - й с л у г а. Тише вы!
Г о л о с ф р а у Ш у л ь ц (за сценой). Девочки! Живее!
Вновь звуки настраиваемого оркестра. На сей раз промелькивает вальс. На сцену выпархивает стайка ф р е й л и н в белом, с букетами роз. Они становятся между с л у г а м и. Ф р а у Ш у л ь ц с дирижерской палочкой в руке выходит к рампе. Взмахивает руками - оркестр играет туш. Странная аранжировка, набор редких инструментов. Появляется Г о ф м а н.
Г о ф м а н (в ужасе). Боже мой! Что за звуки!
Бросается к Ф р а у Ш у л ь ц и выхватывает у ней палочку. Однако тотчас галантно склоняется к ее руке, встав на одно колено и держа палочку на боку, словно шпагу.
(не подымаясь с колен, проникновенно.) Милостивая госпожа! Неужто это вам я обязан столь пышным приемом? И этот музыкальный кавардак устроен в мою честь?
Ф р а у Ш у л ь ц. Простите меня, господин Гофман, если я оскорбила ваш слух. Я знаю, вы строгий судья и в бытность вашу капельмейстером при покойном князе не прощали оркестрантам ни единой фальшивой нотки. Но что делать! Всё на мне! Министр двора стар и может лишь распорядиться, а исполняю и слежу за всем я, я одна...