Песочный трон

Гуйда Елена Владимировна

Эрри чуть слышно рассмеялась.

— Хостийской принцессе уже почти девятнадцать, а нашему престолонаследнику едва пять. Ей еще долго придется ходить в невестах.

— Зато потом она станет королевой. К тому же это достаточно укрепит власть короля Вистера. Союз с Хостией позволит встать на равных с той же Таливией, что уже открыла рот на восточное герцогство Калэ. И никто не может сказать, как далеко готов зайти Тарвиль Третий в своей алчности и жажде власти, — сказала Валения. — Но сейчас не о том. На помолвку пригласят всю знать Арнгвирии, дабы представить будущую королеву. Подготовка к торжеству рассчитана

на два месяца. Сами гуляния — около двадцати дней. Итого два с половиной месяца при дворе, для того, чтобы ты смогла сделать все, чтобы там и остаться. К тому же, твой муж труслив по натуре и побоится распускать руки, страшась попасться на глаза высшей знати. Его положение не так высоко, а любовь короля не такая надежная валюта, чтобы откупиться от гнева древних родов и ему сошло с рук подобное отношение к жене из высшего сословия.

Эрри задумчиво прикусила губу.

— Я правильно понимаю, что ты хочешь подложить меня под короля Вистера?

— Ни в коем случае, — возмутилась Валения. — Если ты по какому-то недоразумению попадешь в его постель, то лучшее на что ты можешь рассчитывать — немилость королевы. Подобная роскошь не для всех, дорогая. Королева стала невыносима. Рожать уже не может. Единственный наследник ребенок, и король уже даже не смотрит в сторону ее спальни. Остается надеяться, что однажды ему не захочется посадить на трон кого помоложе и Ивсталия не отравится несвежим обедом. На смерть, — Валения умолкла, обдумывая что-то свое, но словно спохватившись, заговорила снова. — К тому же ты для него старовата. Его нынешней фаворитке нет и восемнадцати. Но он все так же любит общество красивых и талантливых женщин. Ты еще не разучилась играть на уффие?

— Мои пальцы давно не касались струн, — призналась Эрвианна. — И все же я хочу знать, к чему мне готовиться.

Валения задумчиво постучала по каменному бортику резервуара.

— При дворе многое изменилось. Теперь герцог де Гиуре и герцог де Кильн — единственные, кому доверяет король.

— Кильния… мы не брали с собой вино?

— Очень смешно.

— Они оба стары и дряхлы. И, насколько я помню, не очень-то решительны. Пока достигнут согласия, сорвут глотки, и от их решения уже ничего не будет зависеть.

— Ну хоть что-то ты еще помнишь. Правда, придется тебя разочаровать. Гиуре и правда рухлядь еще та. А вот Кильнию унаследовал сын того самого дряхлого старика, о котором ты говоришь.

— Видмар?

— Исгар.

Эрри вздрогнула и пожала губы, но тут же взяла себя в руки, словно это совершенно ничего для нее не значило. Больше ничего.

— А… Видмар погиб при Валье, — старательно изображая равнодушие, сказала Эрвианна, подавая руки подбежавшим сию же минуту служанкам и вылезая из резервуара. — И знаешь, мне ни капли его не жаль, — Эрри прикрыла глаза, подавив несвоевременно всколыхнувшиеся воспоминания. — Насколько я помню Исгар — был повеса, каких еще поискать. И кроме женщин, вина и развлечений его ничего не интересовало. Мир должен был перевернуться с ног на голову, чтобы это изменилось.

— Не скажи, — выбравшись из воды и подняв руки так, чтобы служанкам проще было ее вытирать, сказала Валения. — Его вкусы, конечно, таковыми и остались. Но его советы и решительность весьма ценит король.

— Тем хуже для него.

— Не недооценивай противника, Эрри. Для таких как мы, это

может закончиться плохо.

Эрвианна поджала губы и чуть приподняла подбородок, позволяя вытереть шею и декольте.

Противника…

Все же, как много изменилось за эти два года.

— А союзники при дворе у нас есть?

— Не так много, как раньше. И большинство из них в немилости. Но — да, есть.

— Ты так и не сказала, каковы цели всего этого спектакля.

— Высокие, Эрри. Высокие.

На какое-то время в пещере повисла тишина, нарушаемая только шуршанием ткани, которой служанки растирали тело женщин после купания. Но после своды вздрогнули, от внезапного смеха младшей герцогини.

— Ты сама не знаешь — каковы цели, правда, мама? Ты слепо следуешь плану отца, не представляя каков будет конечный результат. О, Великие, я рискую головой ради целей человека, который более двух лет, как отправился, как гниет в земле.

— Не говори так, — взвилась Валения. — Пусть мы не знаем, чем это все закончится, но я уверена, что риск более чем оправдан.

— Мда, — отсмеявшись, сказала Эрвианна. — Более дурацкого объяснения сложно придумать.

— Не нравится — возвращайся к мужу и терпи побои дальше, даже не попробовав, что-то изменить.

По лицу Эрри прошла судорога и на щеках заходили желваки.

— Низко.

— Оправданно, — невозмутимо сказала Валения.

— Ты слепо веришь в то, что отец не мог ошибаться, — через какое-то время сказала Эрвианна. — И это меня пугает. Я вверяю жизнь своего сына в руки покойника, мама.

— Ты обещала…

— Сделать все, что в моих силах, — оборвала ее Эрри, нагибая голову вперед, чтобы служанки защелкнули сложные застежки платья. — Но рисковать жизнью сына, ради призрачных целей, выше моих сил.

Валения молча, надевала кольца и защелкивала светящиеся браслеты, грубо оттолкнув девушку, порывавшуюся ей помочь.

— В королевском дворце ты получишь все, что тебе потребуется, Эрри. В том числе и письма отца, адресованные тебе, — процедила она сквозь зубы. — Тогда решишь, готова ли рисковать.

На что получила обворожительную улыбку от дочери. И сама улыбнулась.

— Теперь я более чем уверенна в успехе, — блеснула Валения ровными белыми зубами.

— Не стоит недооценивать противника, мама.

— И… Эрри… Ты знала о том, что Роневан…

— Не стоит поминать имя моего мужа, — резко оборвала Валению дочь. — Пусть покоится с миром.

Но даже эти слова не могли испортить настроения герцогини де Саменти, поднимающейся по узкому проходу вслед за двумя светящимися браслетами немого слуги Живительного источника. Тем более, когда она вышла на солнце и увидела свою дочь.

Сиятельная герцогиня де Байе, снова была прекрасной, как в лучшие времена. Ее кожа снова чуть потемнела, как от долгого пребывания под солнечными лучами, и отливала перламутром, а волосы цвета светлого меда, отбивали солнечные лучи, даже под тонким покрывалом. Даже ее худоба стала скорее притягательна, чем отталкивающая. И только янтарные глаза так и остались холодными, как у бездушной мраморной статуи.

— Теперь ты готова предстать перед королем Арнгвирии, — улыбнулась Валения.

На что Эрвианна едва заметно и несколько кривовато улыбнулась. И мысленно напомнила себе, ради кого впутывается в паутину дворцовых интриг.