Песок в руке

Ветрова Роза

— Почему вы говорите одно и то же?! — пробормотала я. Меня замкнуло, как старый телевизор?

На меня выливают воды, и я вдруг вижу этих людей.

Я не понимала тогда, что это люди. Для меня это были просто существа. Я не знала, что в мире есть человечество. Все это я вспомнила позже. Тогда я видела их: перепуганные лица расплывались, но силуэты были видны. Мужчина сидел на полу возле меня и протягивал мне руку. Другой держал девушку, которая полусидела, полулежала на грязном паркете, и пытался с ней поговорить. Вдруг я поняла, что эта девушка — я. Еще я поняла, что это — одна из

моих жизней. Я точно была уверена, что я проживала еще жизни. И так же крутилась в той сфере и была над бездной. Перед каждой новой жизнью человек переживает это страшное проклятье. Еще я поняла, что я хочу здесь остаться. Я хочу очнуться и быть с ними.

Меня начало уносить назад.

— Жень!

— Женя!

— Слышишь меня?!

— Что с ней такое?! Ром, раньше такое было?!

— Нет, никогда не было! Жень! Черт, она не дышит!

Я заплакала. Я не хотела назад, там, позади, была боль и вечность.

Но меня не отбросило назад. Картина просто пропала и я ничего не видела, кроме слепящего света. Я была в яркой спирали, она крутилась, я стояла на месте. Кто-то извне меня обнимал.

Я увидела в конце спирали фотографию. Фотография была очень знакомой. Оставалось только вспомнить, откуда эта фотография. На фотографии стояла женщина, девочка, кто-то еще. У девочки в руках мягкая игрушка. Мишка Гамми. Точно. Фотография исчезла и осталась только спираль. Было ощущение, как будто я ослепла. Фотография снова появилась. Я узнала эту женщину! Я знаю ее! Мне нужно было сказать об этом, я чувствовала.

— Мама! — прошептала я.

Кто-то взял меня за руку.

— Хочешь ее увидеть?

— Мама! Мамочка!

И тут слова начали обретать смысл. Я заплакала.

— Мама!

— Все хорошо. Все хорошо. — Родной голос успокаивал меня, и я его узнала.

— Рома!

— Я тут.

Мой Рома, мой любимый человек был рядом. Это он меня обнял, это он бил меня по лицу, чтобы я очнулась.

Я чувствовала, что чем больше информации о себе я буду говорить, тем ближе реальность. И огромная мельница заработала! Так и было. С каждым взглядом на комнату, я узнавала вещи, называла их и картинка становилась четче.

— Женя, говори!

— Ты что?! Женька, ты что?! Напугала нас!

— Вечеринка…

Что значит это слово? Я не имела представления. Просто это помогало мне двигаться вперед. В этом запутанном лабиринте.

— Женька, все хорошо!

— Жень!

— Колоколова Евгения… Это я… Это мое имя…

Как только я назвала это имя, я поняла, что слепящий свет пропал. Появилась дверь, которая тут же распахнулась, и ко мне подбежал взволнованный Рома, который тут же обнял меня. Затем он взял меня за руку и вывел из комнаты за дверь. Как только мы вышли из двери, все вокруг меня обрело другой смысл. Я открыла глаза и встретилась взглядом с такими родными серыми глазами. Я огляделась и увидела, что нахожусь на полу ресторана, вокруг обломки, кровь и грязь. Много испуганных лиц.

Я дома. Я вернулась. Я жива. Я не знаю, где сейчас я блуждала, в каких мирах потерялась, но я была безумно счастлива вернуться назад. Я вырвалась из проклятого лабиринта.

Я не знаю, что это было. Не могу сказать, что это была галлюцинация. Мне не

с чем сравнивать. Это было частично похоже на приближающуюся смерть, частично на проклятие, в котором никогда не найдешь успокоения и тебя целую вечность будут терзать все муки, которые только существуют.

Рома рассказал, что я отключилась, не шевелилась и не дышала. Они испугались за меня, Рома бил по лицу, Стас брызгал водой. Они делали все, чтобы я очнулась.

После того, как я очнулась, меня долго рвало. Рома увел меня в туалет и привел в порядок. Когда мы вернулись, часть людей уже убежала в открывшиеся двери. Небольшая часть осталась, и сейчас на нас были наставлены камеры. Блондин схватил меня за руку и бросился к противоположному выходу, я еле успевала за ним, на меня навалилась усталость. Хотелось распластаться на полу и лежать, восстанавливать силы. Не хотелось думать о том, что произошло. Моя битва, кажется, была давным-давно. Но сильная мужская рука упрямо тянула меня за собой, и я подчинилась его напору. Так я бежала за ним, пока совсем не выбилась из сил.

Ночью я проснулась от холода. Оказалось, Рома уложил меня спать мокрой. Я даже не помнила, как мы добрались. Он сидел рядом и протирал мое тело прохладным полотенцем. После он убрал его, лег рядом и накрыл нас одеялом, прижавшись ко мне. На следующий день я продолжала вспоминать кто я. Мне это удалось сделать за несколько часов. Рома всячески помогал мне.

Единственное, что я не понимала, как я осталась жива. Но значило это одно — план шаманки, мой план, он рухнул. Ничего не исправить.

Вечером я, наконец, выбралась на кухню, чтобы перекусить.

— Ты не стер людям память, — проговорила я, уставившись в окно.

Рома подошел сзади и обнял меня.

— Хочу кое-что сказать тебе, — его голос был напряжен.

Я повернулась и вопросительно посмотрела на него.

— Я больше не могу управлять временем.

— Что? — не поверив, переспросила я. — Ты потерял способность?

— Мне кажется, я утратил все способности, — смущенно проговорил Рома и почесал щеку. — Я все проверил, кроме ритуала, и ничего. Совсем ничего не могу.

Во мне шевельнулась надежда.

Я тут же принялась проводить ритуал, но все впустую. Я попробовала еще раз. Ничего.

Я посмотрела на блондина.

— Неужели? — я боялась договорить свою мысль.

— Кажется, мы с тобой обычные люди. И мы сможем встретить старость, — он улыбнулся.

Я не выдержала и рассмеялась.

— Этого не может быть! Ведь старуха говорила, что я вообще исчезну!

— Старуха? — удивился Сероглазый.

— Долго рассказывать, в следующий раз, — пообещала я и мечтательно закрыла глаза.

Послесловие

Прошло десять лет с тех событий. Мы живем самой обычной жизнью, о которой мечтали.

Конечно, нам пришлось оставить тот город, мы были вынуждены переехать из-за множества свидетелей той битвы. Я помню, была небольшая шумиха вокруг того инцидента, даже написали пару статей в местной газете, но не более того. Тогда это назвали «дьявольским террором», но у людей не было доказательств, только слова.

Ресторанчик отремонтировали, тот случай потихоньку забылся.