Пестрая лента
Шрифт:
История 6, о том, как мой друг попадает в неприятный переплет, зато узнает о неведомой ему функции милиции
Когда мне позвонили из 108-го отделения милиции и спросили, знаю ли я Порфирия Зотова, я испугался: наверное, несчастный случай. Когда же мне сказали, что он задержан за нарушение правил
— Может быть, он кого-нибудь поймал?
— Нет, — ответила трубка, — его поймали. Впрочем, это, вероятно, недоразумение. Да мы извинились — не похож на фарцовщика. Так из отделения не можем выпроводить. Форменный допрос нам учинил — что да как.
— Это на него похоже, — сказал я, — вам легко не отделаться. Я сейчас приеду, заберу его.
В отделении мой друг вполне мирно беседовал с милиционерами. А попал он туда так. Около гостиницы «Интурист» задержали какого-то валютчика. Мой друг случайно оказался тут же.
— Надо прочесать вестибюль, — сказал он милиционеру, — тут я вижу много подозрительных.
— Нельзя так, гражданин, — шепнул ему милиционер. — А вы, собственно, кто? Дружинник?
— Допустим.
— А этого типа вы знаете?
— Я их всех знаю, — невозмутимо ответил Порфирий.
Подошли настоящие дружинники. Установили, что мой друг вроде бы самозванец. Спросили: откуда же «всех знает». Подозрительный гражданин не ответил, сказал, что в отделении все скажет. Пришли в отделение. И тут Порфирий Платонович заявил, что они мальчишки в розыске, что упустили «главарей», надо было прочесывать. Хотели было уже звонить в соответствующее лечебное учреждение — не состоит ли «учитель» там на учете. По счастью, он догадался дать мой телефон.
Когда недоразумение разъяснилось, я хотел увезти своего друга. Не тут-то было! Оказывается, пока я ехал, он вошел в контакт с милиционерами и дружинниками. Они согласились зачислить его в свой актив. Я было хотел сказать, что они делают весьма опрометчивый шаг, однако воздержался: вряд ли мой друг смог бы чему-нибудь помешать, зато лишать его такой удачи было бы с моей стороны жестоко…
Месяца два, по-моему, он подвизался в отделении милиции, участвовал в рейдах дружинников. Потом ему сказали, что последний валютчик изловлен, и только тогда он наконец дал отделению спокойно работать.
— Ну и как? — спросил я его, когда мы остались одни, — каковы впечатления?
— Потрясающие! — ответил он. — Они занимаются не своим делом.
— Кто? Фарцовщики?
— При чем тут эти?! Милиционеры! Я думал, будто попал не в отделение милиции, а на школьный педсовет. Нет, розыск у них идет блестяще. Но столько времени
Шутки шутками, а мой друг затронул ту сторону деятельности нашей милиции, которая для многих остается в тени…
Во Фрунзенском народном суде слушалось дело по обвинению Павшина, Батманова и еще девяти человек. В основном — молодые люди. Не глупые. Симпатичные вроде бы. Слушал я их и думал: «Совершили ребята ошибку, теперь вот каются, так сказать, чистосердечно. Да только не поздно ли? Преступления их столь многолики, сколь и серьезны».
Дает показания Олег Гузнов, таксист по последней профессии. (Он оставил машину с шашечками, чтобы, по его словам, «избежать соблазнов», но и в рекламном комбинате, куда устроился, продолжал свое.)
— …Да, эти вещи купили мы с Батмановым у неизвестного лица, у иностранца… Потом перепродавали… уже своим… Миша, не знаю его фамилии, поручил нам с Шурой машину угнать… Угнали «Волгу» от «Ударника»… Через несколько дней Миша говорит: машины — это детский бизнес; квартиру надо брать Мышонковой, живет по адресу… вот это будет барыш… Взяли квартиру…
Николай Александрович Юдин, председатель Фрунзенского районного народного суда (он председательствовал на этом процессе) спрашивает:
— Своего брата мошенника тоже при случае надуть могли?
— Было. Пронкин один такой предложил купить валюту. Демидов встретил его у подъезда дома и представил мне, как покупателю. А этажом выше Антонов с Юрой стояли. Пронкин вытащил сверток. Я вроде бы полез за деньгами. А тут Антонов с Юрой: «Милиция, документы». Демидов сразу «убежал». А нас с Пронкиным «схватили». Я «вырвался». Ему говорю: «Беги». Тот рванулся — Юра, как вы понимаете, не очень удерживал. Убежали. Я-то с долларами, а продавец — пустой, еще рад, что не попался. В тот же вечер разделили мы улов…
Слушаю эпизод за эпизодом. Ей-богу, как с эстрады говорит Гузнов. Так это истово «раскалывается». И до чего же легко у них деньги появлялись!
— Заходит ко мне Батманов. Дай, говорит, триста взаймы. Дал. Эти триста перед тем заработал — «утюжил» у «Метрополя», — поясняет суду Гузнов происхождение денег.
— Смотри ты, — пробормотал я про себя, — выкладывает все, как на духу. Не юлит. Хоть совесть совсем не потерял: воровал, гулял, попался — вот мои грехи.
— Вы думаете? — усмехнулся Юрий Куприянович Пеньевский, начальник следственного отделения Фрунзенского райотдела. Он тоже на суд пришел, мы и познакомились тут. Задал мне этот вопрос и говорит:
— Стоило бы вам послушать первые допросы… Помните у Чехова — «Невидимые миру слезы»! Ну, применительно к нам, милицейским, слезы… как-то не звучит. Не положено нам слезы лить. Но, между нами… плакать же хочется, когда работаешь с такими вот. Ох, уж эта «сладкая жизнь»!
Три месяца назад еще одиннадцать судили — там девушек половина. Одна компания. По всем показателям — успех нашего райотдела. Но эти два дела — и упрек всем нам: школе, родителям, коллективам, наверное, и нам — милиции. Нам, может быть, в первую очередь.