Пестрые истории
Шрифт:
Одна только и была защитница у бедолаги, дочь кастеляна Юлишка. Она ласково обращалась с ним, много раз спасала от мужицких кулаков. Но через год Юлишка вышла замуж. На свадьбе бедный Ишток тоже хотел сделать приятное своей покровительнице. Он притащил целое блюдо лягушеки высыпал их на свадебный стол.
Наверное, его опять отдубасили, но уж в самый последний раз. Когда Юлишку увезли из дому, он убежал, вернулся в свою изначальную стихию человека-рыбы. Через многие годы рыбаки вновь видели его на болотах, но он быстро юркнул в воду и больше не появлялся.
Объяснение этому «на редкость известному явлению» дает единственное слово из записи в книге регистраций: demens,то есть безумец. Несчастный ребенок, должно быть, от роду был идиотом, которого старинная педагогика пыталась своим испытанным средством — побоями — превратить в человека, на 438 что он убежал из дому и вел звериный образ жизни в болотах. А перепонки меж пальцев,
Расхождения между молвой и реальностью теперь уже вряд ли можно восполнить.
Много воды утекло в Рабе и в Рабице, пока вновь в литературе не появился дикий ребенок: Маугли,герой рассказов Киплинга о жизни джунглей.
Взращенное волком дитя дровосека сделало вполне актуальным вопрос: что в самом деле возможно, чтобы человеческие существа могли жить вне человеческого общества, в лесу, в джунглях, среди зверей, как животные?
Случаи, приводимые в мифологии, не стоит принимать всерьез. Просто надо оставить, как оно есть: что Рема и Ромула вынянчила волчица, как и Зороастра тоже, Асклепия вскормила косуля, Семирамиде в младенчестве молоко приносили в клюве голуби, ради нее даже крали сыр у пастухов.
Что касается вестей о таких случаях нового времени, даже принимая во внимание все преувеличения и приукрашивания, я все же не осмелился бы назвать их иначе, как только слухами.
Начну с одной газетной заметки. «Haburgischer Correspondent» (№ 2 за 1726 год) заявила, что в окрестностях города Гамельна в лесу поймали дикого мальчика, на вид лет пятнадцати от роду. Бегал он на четвереньках, взбирался на деревья и перепрыгивал с ветки на ветку, словно белка. Выстелил дупло дерева мхом, там и жил. С большим трудом удалось его приучить к одежде на своем теле и есть вареную пищу. В лесу он питался травами и мхами. Так и не удалось выяснить, откуда он и как попал сюда. Воспитание не пошло ему впрок, говорить он так и не научился, хотя времени для этого было достаточно: он дожил до семидесяти пяти лет.В Гамельне не знали, что с ним делать, и принесли его в даргерцогине Уэльской как необыкновенного зверя. Она увезла его с собой в Англию, там, должно быть, его судьба складывалась благополучно, раз жизнь оказалась такой долгой. Научить его удалось всего двум словам — Питер, гак его назвали, а второе, что в феодальном государстве следовало ожидать даже от дикаря, — имя короля, Георг.
В Шалон-на-Марне с вершины дерева в 1731 году сняли дикую девушку лет восемнадцати, она бегала так же быстро, как заяц, а по деревьям лазила, точно кошка. Ее пищу составляли древесные листья и живые лягушки. Как она попала в лес, так и не выяснилось. О дальнейшей ее судьбе сведений нет.
Происхождение дикарки, пойманной в Голландии в 1718 году, все же удалось выяснить. В лесах возле Цволленавстречу крестьянам попалась необычная, лет шестнадцати девушка, одетая всего-навсего в плетеный из соломы фартук; когда ее хотели поймать, она убежала так быстро, что и след простыл. Тогда крестьяне стали расставлять силки в местах, где она побывала. Однажды девушка все же попалась, отвезли ее в Цволле и передали городскому магистрату. Дикарка оказалась тихой, спокойно отнеслась к одежде, даже пыталась что-то говорить, только очень невнятно. В лесу она питалась травами, листьями, корешками. Магистрат оповестил об этом всю страну, и вот объявилась одна женщина из Антверпена, у которой пропала 14-летняя дочь. Она нашла на теле девушки ей одной известные приметы, и по ним, а также по некоторым другим признакам, выяснили, что это ее дитя. А тут еще заговорило материнской сердце — она взяла девушку к себе и стала показывать дочь на ярмарках за деньги.
Весьма отрывочными сведениями располагаю об одной венгерской дикарке. Я читал о ней, что в семидесятые годы XVIII века охотники, ходившие на медведя, в области Хонт вблизи селения Бат наткнулись на нее в медвежьей берлоге. По моде всех дикарок она была совершенно нагая, крупная и очень сильная, ее поймали с большим трудом. Больше о ней мне ничего неизвестно [181] .
Сейчас сошлюсь на того самого доктора Тулышуса [182] , которого все мы знаем по полотну Рембрандта «Лекция по анатомии». Он лично обследовал одного 16-летнего дикого мальчика, которого привезли из Ирландии, наверняка, с целью показа голландцам. Он жил среди свободно пасущегося овечьего стада, ходил на четвереньках, ел траву. Говорить не умел. Только блеял, как овца [183] .
181
Йокап Мор тоже, должно быть, читал об этом пли слышал, потому что он сделал ее героиней с ноем романтической повести «Лесная девушка». На это указывают
Повесть публиковалась в сборнике «Образы тени» в 1856 году, когда Киплинг еще не родился.
182
Тульп Николаас, (1593–1674) — голландский врач и анатом. Профессор хирургии в Амстердаме (1628–1653). Рембрандт изобразил его на картине «Лекция по анатомии» демонстрирующим строение человеческого тела своим ученикам. — Прим. ред.
183
Источник: «Nie. Tulpii observ. Med. lib. 4. с. 9». Там, наверное, больше данных о нем.
У Петрарки есть малоизвестное произведение в прозе, в нем он запечатлел разного рода чудесные события [184] .
Удивительно, но вероятно, — пишет он, — что один венецианец способен голодать подряд 40 дней.
Последующие эпохи подтвердили это сообщение Петрарки. Подобного рекорда на глазах у всего света добился один постник новых времен.
Доктор Таннер из Нью-Йорка 28 июня 1880 года начал сорокадневный пост на пари, в течение этого срока он не съел ни кусочка пищи, только пил воду в больших количествах. Участники пари строго следили за ним, так что об обмане речи быть не может. Он сильно похудел, но другой какой беды с ним не приключилось, пари он выиграл с блеском. Его профессия, видимо, не приносила ему особых доходов, потому что в девяностых годах он опять постился, но уже не на пари, а в силу сложившихся обстоятельств. В мае 1903 года покончил с собой. Оставленное им письмо говорит о том, что у него не было денег даже на хлеб.
184
De rebus memorandis. Frankfurt-am-Meyn, 1566; CXXIII.
Другой постник новейшего времени Г. Суччи демонстрировал себя миланской публике в 1886 году. Под врачебным надзором голодал 30 дней. Врачи публиковали ежедневно бюллетень о его состоянии, тем самым сделав его героем дня. Любопытные валом валили к нему, за входную плату в 2 лиры можно было вдосталь поглазеть на такое чудо. Редкий случай, когда голодовкой человек зарабатывал себе на хлеб [185] .
Сейчас меня занимает не то, сколько дней физиологически можно пробурчать пустым животом. С точки зрения истории культуры куда интереснее, каким образом склонное к преувеличениям усердие в вере привело желудочный аскетизм в круг легенд религиозного мистицизма.
185
Много данных об известных постниках предыдущих столетий сообщает «Book of Days» Чемберса (Лондон, 1863. Т. 1. S. 552), а также сборник Э. Хаппеля «Relationes curiosae» (Гамбург, 1683. Т. 1. S. 75). Настоящую библиографию чемпионов-постников дает в своей книге уже упоминавшийся И. Хр. Кундманн «Rariora naturae et artis» (Бреслау, 1737. Sectio III. Art. XII)
Например, Роза из Лимы(Перу), начиная от праздника Воздвиженья Креста Господнего (11 сентября катол.) до Пасхи следующего года, в день съедала лишь немного хлеба, запивая его стаканом воды. Во время Великого поста отказывалась даже от хлеба и жила исключительно на апельсиновых зернышках.Но и в них ограничивала себя, особенно по пятницам, когда позволяла себе лишь пять зернышек.Свои говенья она разнообразила тем, что, скажем, на 50 дней растягивала краюху хлеба и бутылку вина, в другой раз 50 дней вообще ничего не пила. Воду обычно пила теплую, чтобы, не дай Бог, греховно не освежаться ею, а чтобы сухой хлеб не считался греховным наслаждением, она посыпала его растертым в порошок горьким лопухом.От такого самоистязания порой настолько слабела, что не могла даже ходить, но если ей помогали дойти до церкви, то, причастившись, получала новый запас сил и, освеженная, мелкими шажками возвращалась домой. Не для того, чтобы помочь своей семье по хозяйству или в другой полезной работе, а чтобы, закрывшись в своей каморке, молиться, простаивая на коленях по 40 часов подряд.
До епископа Линкольнского У го докатилась весть, что в Лейстере живет одна монахиня, которая уже семь летничего не ест, лишь по воскресеньям съест просвирку, запьет вином и ей этого довольно на все семь дней недели. Епископ командировал пятнадцать священников для проверки. Они пятнадцать дней наблюдали за ней, потом доложили: все правда. Строгий пост не наносил монахине вреда, свой протокол священники заключили такой поэтической картиной: «лицо ее румяно, как роза, и бело, словно лилия». Дело это давнее, происходило оно в 1225 году.