Пьесы и пьески
Шрифт:
– Наверное, переутомился в ожидании начала боя. А потом у меня б самого на его месте сердечко екнуло. (оглядывает Виктора) У вас такие бицепсы и трицепсы, и дельтовидная мышца – ого-го – лично я бы еще до боя вообще со страху умер…
Виктор:
– Да уж только не хватало, чтобы он сдох до того, как ему…
Эндрю:
– Да, обидно конечно. Нокаут всегда эффектнее технического поражения.
Виктор:
– Не
Эндрю:
– А между прочим, если он умрет, вас осудят…
Виктор:
– Осудят? Меня?
Эндрю:
– А как вы хотели. По закону вы ведь его фактически убили…
Виктор:
– Убил?
Эндрю:
– Довели до смерти. Срок конечно немного меньше, чем за откровенное убийство, но все равно…
Виктор:
– Срок?
Эндрю:
– Срок. Согласно закона.
Виктор:
– За маньяка?
Эндрю:
– Согласно закона, он считается человеком.
Виктор оглядывается на дверь:
– А я… А меня здесь не было…
Эндрю:
– Видите ли, я давал клятву о недопустимости лжесвидетельствования. И я ее не нарушу.
Виктор сжимает кулаки:
– Не нарушишь?
Эндрю твердо:
– Ни за что. Можете и меня убить. Но мои родители адвокаты будут гордиться мной. И ассоциация адвокатов, членом которой я уже являюсь, тоже будет гордиться. И Шарлотта тоже. Каждое воскресение она будет приходить ко мне на могилу. И каждый раз будет читать на моем надгробье: «Герой адвокат, погибший при исполнении своего профессионального долга». Она будет оплакивать эту надпись. И украшать цветами. (чуть не плача) Знаете, она любит эти… такие… желтенькие… Убивайте! (пытается бодро петь) «Хари-кришна, Кришна-хари…»
Виктор:
– Черт с тобой, живи! Но что, что же делать?
Эндрю тут же перестает петь:
– Но, может, он еще…
Виктор трогает Майка:
– Еще тепленький (хлопает Майка по щекам) Маньяк, вставай. Ну, давай, ну вставай, хороший мой, черт тебя подери. Может все-таки ему врезать? Хотя бы разочек?
Эндрю:
– Тогда уж точно добьете. Знаете, ему нужно сделать искусственное дыхание. Да и еще массаж сердца. Мы проходили первую медицинскую помощь на случай, если клиенту станет плохо, после того, как он увидит выставленный ему счет.
Виктор:
– Ну, так действуй.
Эндрю морщится:
– Знать-то
Виктор:
– Точно, давай вызовем скорую. (бросается к телефону) А если она не успеет и он того?
Эндрю:
– Да, на дорогах такие пробки… А если он умрет, то вас…
Виктор:
– Осудят… Ладно я сам, сам… (берет Майка на руки, кладет на кровать справа) Как же это делается-то?
Эндрю:
– Сначала нужен массаж сердца. Кладете руки ему на грудь и ритмично надавливаете: раз-два, раз-два…
Виктор массирует Майку грудь:
– Раз-два, раз-два… Не умирай… Ну, мой милый, ну, хороший… Раз-два, раз-два…
Эндрю:
– А теперь искусственное дыхание…Изо рта в рот…
Виктор морщится:
– Целовать маньяка…
Эндрю пожимает плечами:
– Сосед по камере вас больше устроит?
Виктор делает искусственное дыхание, массаж сердца, приговаривая в паузах:
– Ну, мой милый, ну, хороший… Раз-два, раз-два… Ну, мой милый, ну, хороший… Раз-два, раз-два…
Пятая картина
Медленно раскрывается шкаф. Из него сначала выглядывает, а затем тихо выходит Евгения. Показывает пальчиком Эндрю, чтобы тот молчал. Обходит кровать и со стороны двери начинает фотографировать Виктора и Майка, сверкая вспышкой:
– Вот я вас и застукала! Вот и застукала!
Виктор, жмурясь, загораживаясь от вспышки:
– Что это? Что такое? Кто? Зачем?… А это, наверное… Я понял, вы подруга Лоры… Вы уже вернулись. Мы сейчас уйдем, мы освободим… Не беспокойтесь. Все в порядке. Сейчас я его только это как бы вам сказать…
Евгения продолжает снимать:
– Какая наглость. Прямо у меня на глазах. Так доказательства на лицо…
Виктор продолжает приводить Майка в чувство:
– Ну, мой милый, ну, хороший… Раз-два, раз-два… (Евгении) Успокойтесь – мы не воры… Ну, мой милый, ну, хороший… Раз-два, раз-два…
Евгения:
– Конечно, вы не воры. Я же не слепая – вы любовники.
Виктор:
– Он просто маньяк.
Евгения:
– Значит, вам в отличие от меня крупно повезло.
Майк подает голос:
– Мы не любовники.
Евгения (Майку):