Пьесы и пьески
Шрифт:
Евгения:
– Нет, Эндрю, вы ошибаетесь, ваши родители не дома. Они здесь.
Эндрю озирается:
– Что вы имеете в виду?
Евгения:
– Видите ли, Эндрю. Ваши родители, ну те, которых вы считаете матерью и отцом, – это не ваши настоящие родители. Они приемные родители. Они взяли вас из приюта. Взяли, воспитали, дали образование…
Лора:
– Как интересно.
Эндрю:
– Что вы, этого не может быть.
Виктор:
– Все,
Майк Евгении:
– Ну, а ты-то откуда знаешь? Или тебе так понравилось за мной следить, что ты и на адвоката, как на меня, тоже досье собрала – следила, фотографировала, кри-пто-гра-фи-ровала? Ты теперь о всех будешь справки наводить? Это может стать болезненным увлечением.
Евгения:
– Мне ли не знать? Мне ли не знать все об Эндрю. Об этом милом юноше. Все-все-все… Я сейчас раскрою вам страшную тайну. Всем вам. До сих пор еще никто ничего… Эндрю, Эндрю, он…
Лора:
– Неужели маньяк?
Виктор:
– Тот самый.
Майк:
– И на меня хотел все свалить.
Эндрю:
– Я не маньяк, вы же знаете, я, я…
Евгения:
– Он, он – мой ребенок…
Лора:
– Ваш ребенок?
Майк:
– Твой, наш ребенок?
Эндрю:
– Этого не может быть.
Евгения:
– Очень, очень может быть. У вас ведь есть с собой фотография ваших родителей?
Эндрю:
– Конечно (достает портмоне) Вот матушка, отец, Шарлотта…
Евгения рассматривает:
– Ну, Шарлотта меня не интересует. Хотя какое знакомое лицо… Где-то я ее уже видела…
Эндрю:
– Наверное, у нас в конторе. Она часто ко мне заходит.
Евгения возвращает фотографию Шарлотты:
– Впрочем, не важно. Бог с нею. Посмотрите внимательно на фотографию отца, матери, на себя в зеркале и на меня. На кого вы больше похоже? На своих приемных родителей или на свою родную (всхлипывает) мать?
Эндрю рассматривает фотографии, Евгению, себя в зеркале:
– Глаза… Нос… Губы…
Лора, Виктор, Майк тоже рассматривают фотографии, Эндрю, Евгению:
– Глаза… Нос… Губы…Да, здесь ничего похожего… А вот здесь явно родственная линия… Гены, никуда не попрешь…
Евгения:
– Гены, сыночек, гены…
Майк:
– Евгения, но как, как это может быть? Нет, этого не может быть…
Евгения:
– Может. И это было… Это сейчас я поднабралась ума-разума и разбираюсь в людях, недобросовестных поставщиков за пол километра чувствую. А когда-то я была абсолютно молода и глупа… Представьте себе – я влюбилась в рэп-музыканта. Он играл такое, знаете, с восточным уклоном. И тогда он был безумно популярен.
Эндрю:
– Нет.
Лора:
– Меня, кажется, да.
Евгения:
– А набить кому-нибудь физиономию?
Эндрю:
– Нет.
Виктор тихо:
– Все-таки очень хочется.
Евгения:
– Заняться любовью с двумя или тремя девушками?
Майк тихо:
– Я не против.
Эндрю:
– Нет, только не это. Я люблю Шарлотту… (тихо) и кажется рэп… с восточным уклоном… «Хари-кришна, хришна-хари…»
Евгения облегченно вздыхает:
– Слава богу, ты унаследовал только лучшие его качества. И, надеюсь, мои… Я так любила тебя. Помню твои крошечные пальчики, твои губки, сосущие мою грудь… Какое сладкое чувство…
Лора:
– Какое сладкое чувство… И вы отказались от любимого ребенка?
Майк:
– Как ты могла?
Эндрю:
– Почему?
Евгения:
– Конечно, сама я бы никогда так не поступила. Но родители, они считали такую беременность позором, и моим, и их собственным. Они мечтали о добропорядочном женихе, за которого не было бы стыдно перед соседями и партнерами по бизнесу, который я в последствии унаследовала. В общем, они устроили так, что я родила без огласки. Это был мальчик. И его тут же отдали в приют.
Лора:
– Собственного ребенка…
Виктор:
– …отдать в приют.
Майк:
– Тебе было тяжело…
Эндрю:
– Вы, вы страдали?
Евгения Эндрю:
– Не то слово, мой мальчик. Я приходила в приют каждую неделю. Эндрю, я смотрела на тебя на прогулках. На твои первые шаги. На твои глаза, ищущие свою мать. Я смотрела на тех, кто приходит выбирать себе детей. Я была так рада, когда тебя усыновила пара адвокатов. Это были приличные люди. Они могли обеспечить тебе будущее. И я поняла, что твоя жизнь сложится. Я тебе больше не нужна… И я думала: выйду замуж, рожу еще ребенка, а может не одного, и забуду о тебе. Посвящу себя своей официальной семье. И я встретила Майка. Я родила двоих детей – у тебя есть два брата.