Пьесы. Статьи
Шрифт:
Ю л е к (растерянно). Прости! Да, я знаю, ты мужественнее меня… (Другим тоном.) Пойду в милицию, пусть делают со мной что хотят.
М а т и л ь д а. Сейчас тебе ничего не грозит. Он еще хочет с тобой поговорить.
Ю л е к. Кто?
М а т и л ь д а. Человек, которого ты должен был убить. Уверяю тебя, он сделает все, чтобы спасти тебя.
Ю л е к. Я не хочу ничьей милости.
М а т и л ь д а (очень тихо, с усилием). Он… он любит тебя.
Ю л е к. Не понимаю. О ком
М а т и л ь д а. Все о нем же — о человеке, которого ты должен был убить.
Ю л е к. Мне нечего ему сказать. (После паузы, с усилием.) Или очень много… пожалуй, все… Но…
М а т и л ь д а. Он сюда придет.
Ю л е к. Сюда, к нам? Зачем? Когда?
М а т и л ь д а. Сейчас.
Ю л е к (в панике). Нет, нет! Еще нет!
Из кабинета выходит О к у л и ч.
О к у л и ч. А-а! Ты, мальчик!
Юлек вскакивает, машинально выпрямляется, смотрит прямо перед собой. Окулич подходит, берет его за подбородок, внимательно смотрит в его глаза, отходит; нахмурив брови, наблюдает за ним со стороны.
М а т и л ь д а. Я принесла тебе чай.
Окулич жестом провожает Матильду, закрывает за ней дверь.
О к у л и ч (через мгновение, сурово). Ну, Юлек, я жду.
Юлек, повернувшись к нему, стоит молча.
У тебя, вероятно, есть что рассказать.
Ю л е к (с усилием). Есть. Но… ты будешь мною недоволен…
О к у л и ч. Я уже недоволен тем, что вижу. Ну, говори, я слушаю.
Ю л е к (отходит на шаг и говорит, не поднимая глаз). Ты будешь недоволен, потому что я не выполнил задания.
О к у л и ч. Это мне уже известно. В семь часов утра нетрудно было выяснить, что в стенах гимназии этой ночью ничего не произошло. Вот я и жду твоих объяснений.
Ю л е к (тихо). Ничего не произошло… О боже!
О к у л и ч. Во всяком случае, директора Ягмина видели в семь часов утра. Он как будто не спал ночь, но цел и невредим. (Подходит вплотную к Юлеку.) Да говори же, черт возьми! Я знаю, что ты там был!
Ю л е к (глухо). Не удалось. Меня разоружили…
О к у л и ч. Он сам?
Ю л е к. Да. (Идет к столу, садится, заслонив лицо руками.)
О к у л и ч (стоит за его стулом, кладет ему руку на плечо). Не надо расклеиваться. Со всяким может случиться. Правда, я тебе говорил, чтобы ты шел туда не один… Ну да все равно. Что поделаешь, на этот раз тебе изменило солдатское счастье.
Ю л е к (порывисто поднимает голову
О к у л и ч. По правде говоря, ты сейчас, скорее, похож на школьника, которому задали трепку. Подтянись, ну! Терпеть не могу слюнтяев! Рассказывай!
Ю л е к (не сразу). Он вырвал у меня пистолет, а потом… говорил со мной. Долго, очень долго.
О к у л и ч. Скажите! Даже в беседу вступил! О чем же, а?
Ю л е к. Обо всем. (Помолчав.) Да, долго говорил. И не так, как говорили между собой мы — ты, я, «Роман»…
О к у л и ч. Сделай милость, отвечай яснее… (Другим тоном.) Глупый, ведь ты же понимаешь, что мне все нужно знать точно!
Ю л е к. Это трудно пересказать… Я не сумею…
О к у л и ч. Он тебя допрашивал? Выпытывал насчет организации?
Юлек отрицательно качает головой.
Что за черт! Не о футболе же вы с ним беседовали и не о девушках!
Ю л е к. Мы говорили и о тебе, отец…
О к у л и ч. Вот как! И обо мне! (С ударением.) Надеюсь, ты на эту тему не распространялся?
Ю л е к. Во всяком случае, ничего плохого я о тебе не сказал.
О к у л и ч. Значит, все же что-то говорил! (Хватает его за руку и заставляет встать со стула.) Слушай! Мне надоели эти фокусы! Хотя ты и заявил, что не чувствуешь себя теперь солдатом, ты будешь говорить со мной тем языком, к которому я приучил тебя!
Ю л е к. Не сердись. Я не знаю, сумею ли еще говорить таким языком. (Тихо.) Как раз об этом я и думал целую ночь.
О к у л и ч. А, кстати, где ты, собственно, был целую ночь?
Ю л е к. За городом, в поле… сам не знаю где. Когда я вышел от него, мне нужно было… непременно нужно было еще раз все продумать одному…
О к у л и ч. Когда ты вышел от него? Значит, он добровольно отпустил тебя?
Ю л е к. Кажется, он так хотел сделать… Да, он наверняка отпустил бы меня, но я… Может быть, не следовало… но вышло так, что я… убежал.
О к у л и ч. В котором же часу это было?
Ю л е к. Около одиннадцати, кажется…
О к у л и ч. Около одиннадцати? И ты не счел нужным сейчас же сообщить мне или «Роману» о том, что случилось?
Ю л е к. Нет, отец. И думаю, что Ягмин тоже никому ничего не сказал. Никому!
О к у л и ч. Ты бы поменьше думал, другие делают это за тебя гораздо лучше! (С озабоченным видом ходит по комнате.)
Ю л е к (наблюдает за ним, через несколько минут, робко). Я хочу тебе сказать одну вещь, отец.
Окулич останавливается.
Я больше никогда не пойду… на такое дело…
О к у л и ч (угрюмо). На такое — или вообще ни на какое больше не пойдешь?