Пьесы. Том 1
Шрифт:
Эвридика. Да, Дюлак.
Администратор. Она, которая никогда ничего не может найти и все путает, помогала мне разбираться в моих записях, чтобы не было ошибки...
Дюлак. Вот уж не ожидал!
Орфей. Но если этот мальчуган сказал правду, говори и ты! Защищайся же!
Эвридика (тихо). Он сказал правду, но и Дюлак тоже сказал правду. Это слишком трудно.
В то время, как Орфей говорит, появляются все действующие
Орфей. Это правда. Слишком трудно. Все люди, которые тебя знали, окружают тебя; все руки, которые к тебе прикасались, ползают по тебе. И все слова, которые ты говорила, у тебя на губах...
Эвридика (еще немного отступает, с жалкой улыбкой). Теперь ты сам видишь, мне лучше остаться там.
Шофер (отделяется от группы и подходит к ним). Разве вы не понимаете, что девчонка устала? И что ей, в конце концов, стыдно все время защищаться? Я охотник; так вот, есть такие зверьки, они сдаются от усталости, от отвращения. Поворачиваются к собакам, дают себя схватить. Вот так же ее рассказ про автобус... я слышал, как она тут совсем запуталась...
Орфей. Кто вы такой?
Эвридика. Шофер автобуса, любимый мой. Вы очень любезны, что пришли, мсье.
Шофер. Он вообразил, что вы улыбались мне. Да разве у меня такая физиономия, чтобы эта малютка стала рассыпать мне улыбки? Он вообразил, что вы уехали от него с улыбкой на губах. Не мудрено, что в его состоянии он сразу и подумал, будто вы его не любите. Но я-то, я ведь был при этом. Я ее видел.
Администратор. О, я рад, он защитит тебя. Вы расскажете ему, правда, мсье?
Шофер. Конечно, расскажу! Для этого я сюда и пришел.
Орфей. Что вы собираетесь рассказать мне?
Шофер. Почему она улыбнулась. Я наблюдал за ней краешком глаза... Она писала, писала и все время плакала. Когда она кончила писать, она вытерла глаза уголком платка, скомканного в кулаке, и высунула язык, чтобы заклеить конверт... Тогда я сказал ей, просто чтобы что-то сказать: «Надеюсь, он хоть стоит того, тот, кому вы пишете!»
Эвридика. Тогда я улыбнулась, потому что подумала о тебе, любимый.
Шофер. Вот оно как.
Пауза.
Орфей (поднимает голову, смотрит на Эвридику, которая стоит перед ним, полная смирения). Если ты любила меня, почему же ты уехала?
Эвридика. Я думала, что никогда не сумею...
Орфей. Чего не сумеешь?
Эвридика. Объяснить так, чтобы ты понял.
Они молча стоят лицом к лицу.
Мать (вдруг восклицает). А я вот никак не могу понять, почему этим детям все кажется таким грустным!
Венсан. Да вовсе нет! Вовсе нет! Взять хоть меня, я всегда говорил: немножко любви, немножко денег, немножко успеха, и жизнь прекрасна!
Мать. Немножко любви? Море любви! Девочка вообразила, что это она со своим скрипачом изобрела любовь. Ведь мы тоже обожали друг друга. И мы тоже хотели покончить с собой друг из-за друга. Ты помнишь, как в тысяча девятьсот тринадцатом в Биаррице я хотела броситься со скалы Девы?
Венсан. К счастью, я удержал тебя за тальму, любовь моя!
Мать (при этом воспоминании вскрикивает; начинает объяснять Орфею). Ах, это было прелестно. В тот год носили отделанные шелковым шнуром крохотные тальмы, из того же сукна, что и жакетки. А почему в тот раз я хотела покончить с собой?
Венсан. Потому что княгиня Боско продержала меня у себя всю ночь, заставляя читать стихи...
Мать. Да нет! Княгиня Боско - это в тот раз, когда я хотела выпить уксус. Я ошиблась бутылкой. И выпила вино. Ну и гримасу я состроила!
Венсан. Все это вздор! Это было в тот день, когда ты брала урок на коньках.
Мать. Да нет, история с тем учителем произошла во время войны в Лозане. Нет. Нет. В тот день, когда мы были на скале Девы, это ты мне изменил, я совершенно уверена. Впрочем, подробности не важны. Важно одно, мы тоже страстно любили друг друга, готовы были из-за этого умереть... И что же, разве мы умерли?
Эвридика (отступая). Нет, мама.
Мать. Вот видишь, глупышка, если бы ты слушалась свою мать! Но ты никогда меня не слушаешь...
Эвридика (отстраняя ее). Теперь оставь нас, мама, у нас нет больше времени... (Орфею, который, стоя неподвижно, смотрит, как она отступает все дальше.) Видишь, любимый, мы не должны чересчур роптать... Ты был прав, если бы мы захотели быть счастливыми, мы, возможно, стали бы такими же, как они... Какой ужас!
Мать. То есть как это - ужас?
Венсан. Почему это - ужас?
Орфей. Отчего ты не призналась мне во всем в первый же день? В первый день я, может быть, понял бы...
Эвридика. Ты думаешь, из-за того, что я малодушна? Нет. Совсем не из-за того, что я малодушна...
Орфей. Из-за чего же тогда, из-за чего?
Эвридика. Это слишком трудно объяснить, любимый, я опять запутаюсь. И потом, у меня нет времени. Прости меня. Не двигайся... (Снова отступает, останавливается перед одним из действующих лиц.) О, это вы, прекрасная кассирша, вы все время молчали. А мне казалось, что вы хотели нам что-то сказать.