Пьесы. Том 2
Шрифт:
Двух рыцарей, ее без муки любят двое,
Без тени ревности, как братья и герои.
Дюбарта. О маршал, ваш пример...
Ласюрет (почти не в силах слушать его восхвалений, обращается к мадам Александре, благородство и великодушие все больше переполняют его).
Арманс, я убежден.
Ты не рассердишься на то, что выбрал он
Из вас обеих Францию свою!
Мадам Александра (сражена,
Ну что ж, ступайте... Ей я уступлю
Два сердца доблестных, пусть я одна страдаю.
Ласюрет (с неожиданной человечностью).
Терзания страстей, мадам, я понимаю.
Прощайте! Нам пора. Идемте, Мортемар! (Уходит.)
Дюбарта (с величественным смирением мадам Александре). Прощайте! (Уходит вслед за Ласюретом под звуки труб.)
Шествие замыкают факелоносцы.
Мадам Александра (рыдая, падает на руки Коломбе). О, какой безжалостный удар!
Коломба (пытаясь ее утешить). Мадам, вернется он такой же верный, страстный.
Мадам Александра (задумывается на минуту, рыдания ее утихают, и она шепчет с невыразимой женственностью). Он, может быть... А я?
Коломба (поражена). Вы?
Мадам Александра (томно).
Молода, прекрасна,
Сумею ли прогнать соблазны этой ночи?..
Эрот, проказник наш, не любит проволочек.
Из женщин ни одна Эрота не обманет -
Готова умереть, но ждать она не станет.
Из парка доносятся звуки менуэта.
Клоринда, друг, пойдем потанцевать, покуда
Звучит нам музыка над тихой гладью пруда,
В боскетах шорох, поцелуи, маски.
Мне двадцать лет, хочу упиться сказкой!
Идем, спешим и до зари пунцовой
Забудем нашу страсть в объятьях страсти новой!..
Они убегают так быстро, насколько позволяет возраст мадам Александры, а музыка все нарастает, в глубине сцены в фарандоле проносятся маски. Занавес. Бешеные аплодисменты. Занавес снова поднимается, артисты возвращаются на сцену, раскланиваются. Мадам Александра и Дюбарта обмениваются преувеличенными любезностями. Вызовы не утихают. В конце концов мадам Александра, следуя тщательно разработанному сценарию, выходит кланяться одна, как бы не в силах сопротивляться настояниям Дюбарта. Ей подносят большой букет. Она слишком взволнована приемом публики, она не способна сдержать слезы, она может лишь молча поклониться, она вся разбита чрезмерным напряжением всех сил и чувств, как это бывает со всеми великими артистами, которые отдаются, не щадя себя, своему божеству. Они рассыпаются в благодарностях друг другу. Наконец занавес падает в последний раз,
Дюбарта (снимает парик и бросает, уходя со сцены). Нынче вечером что-то нелегко было растрогать этих скотов!
Тем временем Ласюрет все еще в костюме маршала Виллардье помогает бутафору убирать декорации, хотя ему ужасно мешают рапира и треуголка. Из глубины сцены возникает Жюльен и останавливает Коломбу. Во время этой сцены огни постепенно гаснут, и рабочие сцены разбирают и уносят декорации. Жюльен и Коломба остаются на пустой сцене одни в полумраке.
Жюльен. Коломба, я весь вечер шатался по улицам... А теперь нам надо поговорить.
Коломба (делает шаг в сторону). Я должна пойти переодеться.
Жюльен (преграждает ей дорогу). Нет, наверх ты не пойдешь. Я не могу их видеть. Мне стыдно.
Коломба. Ну, я слушаю.
Жюльен. Я говорил с Арманом.
Коломба (холодно). Да.
Жюльен. Он во всем признался. Ты видела его после нашего объяснения?
Коломба. Да.
Жюльен. Ты сама понимаешь, мне особенно больно оттого, что это он.
Коломба (ровным голосом). Разумеется. Я прошу у тебя прощения, Жюльен. Нам обоим очень не хотелось причинять тебе боль. Ведь мы оба тебя любим.
Жюльен. С самого раннего детства он меня обкрадывал, а я по-настоящему не мог на него сердиться... Потому что он был моложе, слабее... Игрушки, ласки... А теперь... Я думаю, что вы оба очень молоды, очень легкомысленны и, потом, я оставил тебя одну. И я думаю, что вечно ворчал на тебя, будто школьный учитель, пытаясь втолковать, как я тебя люблю, и, верно, я часто тебе здорово надоедал.
Коломба (с непроницаемым видом). Да.
Жюльен. Шагая нынче вечером по улицам, я все время говорил с тобой вслух. Все тебе объяснял. Прохожие оглядывались на меня, должно быть, думали, что я сумасшедший. Я натыкался на них, вежливо извинялся и начинал все сначала. Странное дело, можно, оказывается, шагать, улыбаться, переходить на другую сторону улицы и... быть мертвым. Я уже мертв. (Молчание.) И, очевидно, мертвые более снисходительны. Я решил попытаться тебя простить. Только сначала мне хотелось бы понять.
Коломба (терпеливо слушает его. Вдруг спокойным тоном). Слишком долго пришлось бы объяснять, козлик. А я боюсь опоздать. Давай подымемся в мою уборную, ты будешь говорить, а я начну переодеваться.
Жюльен (кричит). Только о переодевании и думаешь! И куда ты опоздаешь?
Коломба (спокойно). На ужин, о котором я тебе говорила.
Жюльен (не верит своим ушам). Но неужели ты серьезно думаешь идти на этот ужин после всего, что произошло? Я же завтра уезжаю.