Пьесы
Шрифт:
Звонок телефона. Евдокимов бросается к телефону. Из своей комнаты бросается к телефону и отчим.
Евдокимов (успевает раньше). Алло… (Хмуро, отчиму.) Вас.
Отчим (берет трубку). Да, я. Здравствуй, Семен… Невероятно комическое обстоятельство… Сегодня заключительный тур… Ну, если я скажу, что это мне безразлично, ты ведь все равно не поверишь… (Смеется.) Варианты такие: Федосевич — слишком молод…
Мать. Но откуда у нас все-таки пахнет клопами? Может быть, они к нам переползли?
Отчим. Я, собственно, ничего не чувствую.
Мать. Мужчины никогда ничего не чувствуют. Нет, они определенно переползли из двенадцатой квартиры… Электрон, почему ты не интересуешься братом Геннадием?
Евдокимов. Интересуюсь.
Мать. Он становится до невозможности похож на тебя. Он у всех знакомых девушек спрашивает, не знают ли они Нофелета. Помнишь эту твою шутку, которую ты придумал в седьмом классе?
Евдокимов. Помню.
Мать. Дивный парень! Абсолютно влюблен в математику. И при этом пижон страшнейший. Он читал какие-то стихи и что-то перепутал. А Нинель Борисовна его поправила. И он абсолютно невозмутимо ей сказал: «Сточки зрения трехзначной логики это все несущественно». Чем привел своего отца, гуманитария Аникина, в совершенный восторг.
Евдокимов (тихо). Кретин.
Мать. Что с тобой?
Евдокимов. Ничего. Вспоминаю, какой я был кретин. Кстати, что это за записочки валяются на всех столах? (Читает.) Федосевич — шесть, Репин — восемь.
Мать. Тсс… Это Аникин подсчитывает варианты. (Смеется.) А говорит, что ему все равно. Отлично!
Евдокимов хочет уйти.
Электрон, почему на кровати должны лежать мыльницы?
Евдокимов. Я уезжаю сегодня на «Альфу».
Мать. Как — уезжаешь?!
Евдокимов. В двенадцать.
Мать. Ну что же ты молчал? Что у вас там?!
Евдокимов. Да так.
Мать. Любопытное что-нибудь?
Евдокимов. Да нет, обычная ерунда.
Мать. Передавай привет Семенову. Так. Значит, тебе нужно сесть и внимательно продумать, что ты с собой возьмешь, а не бегать все время к телефону, как опаленный таракан. Главное, не забудь зубную щетку.
Звонок.
Евдокимов (успев раньше). Алло! Вы не туда попали. (Вешает трубку, выходит.)
В комнате мать и отчим.
Мать (вынимая что-то из кармана). Аникин, что это?
Отчим. По-моему, это шпилька.
Мать. Так. Я нашла ее на полу.
Отчим. Он вроде не мальчик.
Мать. Не в этом дело. Я удивляюсь, что ты ничего не видишь. Он стал очень странный. Эта беготня к телефону… Он влюблен! Неужели ты не видишь! А я совершенно не знаю, кто она! (Нюхает ветку эвкалипта. Торжествующе.) Так вот! (Выдергивая ее из вазы.) Значит, от этой страшной ветки пахло клопами! Ее нужно немедленно уничтожить. (Выходит.)
Звонок телефона. Евдокимов и отчим бросаются к телефону.
Евдокимов (успевая раньше). Алло! (Мрачно.) Вас. Отчим (берет трубку). Здравствуй, Николай!.. Понимаешь, комическое обстоятельство. (Замолкает, выслушивая поток слов собеседника. ) Ну, спасибо, спасибо. (Кладет трубку, уходит.)
Возвращается мать.
Мать. Ты положил в чемодан зубную щетку?
Евдокимов. Положил.
Мать. Боже мой, пятнадцать минут двенадцатого. Нужно что-то тебе сготовить. Куда-то девались все сковородки. После лета все сковородки куда-то исчезают. Ты понимаешь, кажется, Аникина все-таки изберут.
Евдокимов. Меня это мало интересует.
Мать. Тебя сейчас ничего не интересует. Евдокимов. Здесь стояла ветка. Куда ее дели? Мать. У нее был клопиный запах. Я ее выбросила. Евдокимов. Это была моя личная ветка! И я никого не просил!..
Мать. Ну, ладно… Ладно…
Молчание. Он собирает чемодан.
Элик!
Евдокимов. Да?
Мать. Мы с тобой редко разговариваем. Я всегда занята. Я, наверное, неважная мать. Но я бы хотела, чтобы ты мне ее показал.
Евдокимов. Кого?..
Мать. Ее… ее. (Выходит.)
Евдокимов один. Часы бьют половину.
Евдокимов (грустно усмехается). Все… Мать (входя). Одну сковородку я обнаружила в ванне. Почему?.. Ну, серьезно, Элик, я хоть раз ее видела? Евдокимов. Кого?