Пьесы
Шрифт:
Ш и х н а з а р о в. Нурлы Хекимович, разрешите мне сказать вам два слова.
Х е к и м о в. Два слова? Пожалуйста. Даже три, если это имеет отношение к делу.
Ш и х н а з а р о в. Имеет, имеет. Нурлы Хекимович, скажите, должны мы выпускать продукцию хорошего качества? Я считаю, что должны. Даже обязаны. Так о чем же мы здесь спорим?
О р а з (горячо). Есть такое понятие, как рабочая совесть, рабочая честь! Речь идет об этом.
К у р б а н о в (внезапно раздражается, Шихназарову). Я считаю… Мы обязаны… Тоже мне — грамотей нашелся!
Ш и х н а з а р о в. А ты разве не в курсе, что эти мячи имеют Знак качества?
К у р б а н о в. В курсе, в курсе. Мне все известно. Только на твоих мячах со Знаком качества наша обувная фабрика далеко не уйдет. Подчеркиваю, мы прежде всего — обувная фабрика. Пусть и наш цех обеспечат тем же материалом, какой получаете вы, и тогда посмотрим, чей скакун окажется на финише первым!
Х е к и м о в. Не понимаю. Что ты хочешь сказать этим, Курбанов?
Курбанов угрюмо молчит.
Г о ш л ы е в. Ну, говори же! Что как воды в рот набрал? Говори.
К у р б а н о в. И скажу. Не хотел, но теперь скажу. Всякому терпению рано или поздно приходит конец!
Г о ш л ы е в. Ну, ладно, что пыжишься, словно варан в пустыне? Того и гляди, лопнешь!
Ш и х н а з а р о в. Жаль, если не лопнет!
К у р б а н о в. Не лопну, не надейтесь. Нурлы Хекимович, вы когда-нибудь всерьез интересовались, почему мой цех дает так много брака?
Х е к и м о в. Я интересуюсь не только одним твоим цехом. Мой долг как директора интересоваться даже тем, что вы едите в обеденный перерыв в нашей рабочей столовой, дорогой товарищ Курбанов. Ведь логично?
К у р б а н о в. Не очень-то вы интересуетесь проблемами нашего цеха, Нурлы Хекимович.
Х е к и м о в. Что ж, видно, теперь придется проявить к нему повышенный интерес.
К у р б а н о в. Вы хоть раз прочли внимательно мой рапорт, вернее — мои многочисленные рапорты? Вот вы все в один голос трубите: второй цех выпускает брак. Брак, брак, брак! Это верно. Но почему? По какой причине? Ведь это главное.
Г о ш л ы е в. Второй цех выпускает брак по той элементарной причине, что начальник цеха не справляется со своими прямыми обязанностями.
К у р б а н о в. Что касается моих обязанностей и того, как я с ними справляюсь, — это тема особого разговора. Лучше об этом сейчас не говорить. Будет только хуже…
Г о ш л ы е в. Как это понимать? Что значит — будет только хуже?
К у р б а н о в. Словом, был брак во втором цехе — и будет! Ясно вам?
Х е к и м о в. Послушай, Курбанов, ты не спятил? Ты понимаешь, что ты говоришь?
К у р б а н о в. Я-то понимаю… А вы, Нурлы Хекимович, часто интересуетесь, какие ко мне поступают материалы? Из кожи, которую я получаю, нельзя шить не то что обувь для детей, даже шихназаровские мячи. Хорошо, допустим, кожа плохая, другой кожи не дают нам, но ведь и эту плохую кожу мы не можем получить своевременно. Кроме того, мы идем не в ногу с модой, не учитываем спроса и вкуса покупателей. Наша обувь устаревает морально, не дойдя до детских ножек. Обувь, которую мы шьем в спешке, в погоне за цифрами плана по выпуску обуви, бумерангом возвращается к нам же на фабрику. Мы платим штрафы, затем мы перешиваем эту обувь,
А й н а. И я считаю — смешно! Но почему тогда вы, Курбанов, пытаетесь всеми правдами и неправдами протолкнуть через наш ОТК свою недоброкачественную продукцию?
К у р б а н о в. А что же нам остается делать? Нужно фабрике выполнить план по выпуску? Нужно. Рабочим платить надо? Надо.
Г о ш л ы е в. Наломал дров, а теперь, когда пришло время ответ держать, выкручиваешься, ищешь зацепку.
К у р б а н о в. Никакой зацепки я не ищу. Я говорю то, что есть в действительности. Такова истина.
Ш и х н а з а р о в. «Истина, истина»! Тоже мне — философ! Эта истина оборачивается против тебя. Ты что, с луны свалился? (Передразнивает.) «Кожа плохая»!.. «Не можем получить своевременно»!..
К у р б а н о в. Да — плохая! Да — не можем!
Ш и х н а з а р о в. А почему ты мирился с положением? Почему заранее не бил тревогу? Выходит, ты дважды виноват.
К у р б а н о в. А что я должен был делать?
Ш и х н а з а р о в. Схватить надо было за горло кого следует.
О р а з. До каких пор можно хватать друг друга за горло? Что мы — звери?
Ш и х н а з а р о в. Смысл жизни — в борьбе. Вспомни, нас учили: развитие — это борьба. Не так ли, Айна Амановна? Вы ведь в институте учитесь, должны знать.
А й н а. Борьба бывает разная. По-разному можно вести ее. Вот, скажем, та борьба, которую ведете вы, Шихназаров…
Ш и х н а з а р о в. Как же я веду ее?
А й н а. Сами знаете.
Ш и х н а з а р о в. Да, я веду борьбу, я борюсь. Могу и за горло схватить, если надо, если речь идет о высококачественной продукции. Хватаю, и еще как хватаю!
К у р б а н о в. Не другие ли за тебя борются? Не загребаешь ли ты жар чужими руками? Самая лучшая кожа, из которой шить и шить детскую обувь, попадает в твой хобот.
Ш и х н а з а р о в. Если бы не попадала, считай, у нас не было бы мячей со Знаком качества.
К у р б а н о в. Повторяю, зачем нам нужны эти мячи? Ведь мы — обувная фабрика. Для чего они нам? Для того, чтобы говорить: вот, мол, и мы даем продукцию со Знаком качества? Кому нужен столь сомнительный авторитет? Ведь это — пускание пыли в глаза.
Х е к и м о в. Хорошие мячи — это хорошая поддержка нашей фабрике. Если ты не понимаешь этого, Курбанов, что ж, тогда мне жаль тебя.
К у р б а н о в. Да, этого я не понимаю. Вернее, я понимаю, что это вовсе не так. Я уверен в этом.
Г о ш л ы е в. У тебя слишком низкий уровень экономических знаний, Курбанов. Надо учиться, дорогой. Учиться экономике. Ты слышал: экономика должна быть экономной? Вот тебе мой добрый совет: обязательно учись.
А й н а. Одна моя знакомая работает на заводе, который выпускает главным образом металлические чайники и металлическую посуду. А побочно они делают гири для весов. Основная их продукция оставляет желать много лучшего, а вот их гири — черные, чугунные гири! — имеют Знак качества. Ведь тоже своего рода очковтирательство.