Пьесы
Шрифт:
Г о ш л ы е в. Ты хочешь сказать, Айна, что мячи и гири для весов никому не нужны?
А й н а. Сейчас я хочу сказать другое. Я считаю, что каждое производственное предприятие должно прежде всего заботиться о своей основной продукции. И Знак качества должен красоваться прежде всего на этой продукции. Хотите выпускать покрышки для мячей, — пожалуйста, делайте их хорошо из отходов кожи, из обрезков. И тогда у детей будет двойная радость — и хорошая обувь, и хорошие мячи.
Х е к и м о в. Айна Амановна, вы должны быть в курсе дела. И ассортимент основной продукции, выпускаемой нашей фабрикой, и побочной
А й н а. И все-таки, повторяю, все внимание следует уделять качеству нашей основной продукции. Тем более что она в этом очень нуждается. Знак качества должен перекочевать с мячей Шихназарова на нашу обувь!
Ш и х н а з а р о в (весело). А я предлагаю повесить его на шею нашего начальника отдела технического контроля — Мерджен Мурадовой!
О р а з. Послушай, друг, не кажется ли тебе, что ты переходишь границы дозволенного?
Ш и х н а з а р о в. Нурлы Хекимович, по-моему, мы ведем разговор не по существу. Секрет производственного успеха всецело зависит от начальника цеха, от его умения работать, от его смекалки, энергии, находчивости, от его способности найти общий язык с нужными людьми. Если будешь сидеть сложа руки и ждать, когда тебе принесут хорошую кожу, качественные нитки и прочее, останешься ни с чем. Что делаю я? Я не довольствуюсь тем, что мне дает Дорткули Базарович, я сам еду на ткацкую фабрику, на кожевенный завод. Иду с жалобами в вышестоящие инстанции. Где надо, делаю подарок нужному человеку. Словом, не ухожу с пустыми руками. Короче говоря, ты, Курбанов, напрасно думаешь, что быть начальником цеха так уж просто.
К у р б а н о в. Я не признаю твоих методов! Они противоречат принципам нашей общественной жизни.
Ш и х н а з а р о в (передразнивает). «Принципам, принципам»! Да перестань ты бросаться громкими словами! Учти: победителя не судят!
К у р б а н о в. Ты не победитель! Ты разрушитель. Ты насаждаешь методы, чуждые нашему образу жизни. И жаль, что тебя поощряют в этом! (Делает жест в сторону Гошлыева.)
Г о ш л ы е в. Спокойно, спокойно, Курбанов! Крушишь мечом направо и налево?! Недоволен тем, как твой цех обеспечивается материалом?
К у р б а н о в. Недоволен.
Г о ш л ы е в. Удивительно! Я вижу, Курбанов, ты хочешь действовать по принципу: «Не тот краснеет, кто ворует, а кто вора поймал». Так? Ну, это у тебя не получится. Нурлы Хекимович, у меня есть факты, свидетельства, документы, подтверждающие, что и второй цех своевременно обеспечивается материалом. У меня есть цифры!
К у р б а н о в. В смысле количества — да, здесь ваши цифры подтвердятся.
Х е к и м о в. А ты чего хочешь?
К у р б а н о в. Нас не устраивает качество.
Г о ш л ы е в. Так, так! Как говорится: «Дай мне орех, да еще и без скорлупки». Надо действовать, действовать! Бери пример с Шихназарова.
К у р б а н о в. На это не надейтесь. Я не сторонник аморальных методов.
Ш и х н а з а р о в. Выходит, это я аморальный, а не ты? У меня Знак качества, ты забыл?
К у р б а н о в. Знак качества на аморальности?
Ш и х н а з а р о в. На
Х е к и м о в (хитро усмехается, Курбанову). А ты знаешь, Курбанов… Я с тобой полностью согласен. Ты меня убедил. Логикой.
Г о ш л ы е в. Нурлы Хекимович! Шеф! Да вы что?!
Х е к и м о в. Да, да, согласен. Товарищи, прошу обратить внимание, я всегда стараюсь делать правильные выводы из критики. Разумеется, критика не очень приятная вещь. Но что поделаешь? Логика — мой бог! Итак, товарищи, вопрос прояснился. Будем считать, что мы договорились. Словом, план надо выполнять, а данное слово держать. А из критики будем делать конструктивные выводы.
А й н а. Прошу прощения, Нурлы Хекимович, лично для меня вопрос по-прежнему не ясен. Как я поняла, мы будем продолжать выпускать недоброкачественную продукцию. Будем и впредь швырять на ветер государственное добро, штамповать никому не нужный товар!
Х е к и м о в. Успокойтесь, Айна Амановна. Этим вопросом мы тоже займемся в свое время! Решительно! Мы поставим этот вопрос на партбюро. Как только наш главный инженер вернется с курсов повышения квалификации, а парторг выйдет из больницы…
О р а з. Его только вчера оперировали. Он пролежит в больнице еще с месяц.
Х е к и м о в. Но ведь выйдет наконец?
О р а з. Да, выйдет. И сразу же уедет в санаторий.
А й н а. И все это время мы будем выпускать брак?
Г о ш л ы е в. Пойми, Айна, вопрос-то очень серьезный! Ведь брак! Сначала мы обсудим на партбюро, а затем вместе со всеми коммунистами…
А й н а. По-моему, все, кто здесь присутствует, не только коммунисты, но и члены партийного бюро. Нет лишь одной Мерджен Мурадовны. Но ее точка зрения вам хорошо известна. А я — комсомольский секретарь фабрики. Так чего же нам ждать? Мы все, здесь присутствующие, несем ответственность за качество фабричной продукции. Мы и должны решить, как покончить с браком. И решить немедленно! Сколько можно обманывать самих себя? Сколько можно обманывать государство и народ?
Раздается телефонный звонок. Хекимов поднимает трубку.
Х е к и м о в. Да, Хекимов слушает… А, здравствуй, здравствуй… Что?.. Да, логично, это наша промашка… Они уже звонили… Словом, мы договорились… Дайте нам еще три-четыре дня… Три дня?.. Хорошо, спасибо… Всего доброго, до свидания. (После паузы, присутствующим.) Это Байрамов из Комитета народного контроля. Он тоже напоминает, что, согласно обязательствам, мы должны дать еще двадцать восемь тысяч пар обуви. Ясно вам? Двадцать восемь тысяч пар в три дня! Правда, двадцать тысяч пар у нас лежат на складе…
А й н а. Нурлы Хекимович!..
Х е к и м о в. Айна Амановна, о чем еще может быть разговор? Мы не снимаем с повестки дня вопрос об улучшении качества нашей продукции. Мы накажем тех, кто этого заслуживает. Но сейчас перед нами одна задача: мы должны дать в три дня двадцать восемь тысяч пар обуви. Надеюсь, все меня правильно поняли, товарищи?
А й н а. Значит, опять погоним брак? Как же так, товарищи? Где же у нас совесть?
Г о ш л ы е в. Надо выполнить план! Надо выполнить обязательства! Вот где наша совесть!