Пэт из Серебряной рощи
Шрифт:
– Ох, Джуди, я так старалась, что вся взопрела.
Джуди была в ужасе.
– Взопрела? Никогда так не говори, детка. Это всякие Бинни могут взопреть, а Гардинеры потеют. Давай-ка отдадим эту бурду свиньям. Какой стыд! И это молоко от лучшей коровы! Придется покупать масло на свадьбу в лавке! Чего еще ждать, понаденут зеленые платья! Кто угодно…
Джуди приподняла крышку маслобойки, и глаза у нее полезли на лоб.
– Золотко, да ты же масло сбила! Плавает себе в сыворотке, как любое порядочное масло. Этими крошечными ручками! Я не смогла, и Длинный Алек не смог. Ну и дела!
Пэт никогда в жизни так не торжествовала.
Глава VII. «Вот идет невеста» [11]
Наконец
Последнюю неделю Пэт отсчитывала минуты. Тетя Хейзел останется в Серебряной роще еще на четыре дня, на три, на два… на один. Накануне Пэт посчастливилось ночевать с Джуди, потому что ее комнату отдали приехавшим издалека гостям. Проснулась она тоже вместе с Джуди, еще до рассвета, и немедленно побежала на улицу смотреть, какой будет день.
11
«Вот идет невеста» – музыкальная композиция из оперы «Лоэнгрин» Рихарда Вагнера, которая используется в США и Канаде как свадебный марш.
– Королевская погода, – довольно сказала Джуди, – я думала, дождь пойдет, потому что вчера вокруг луны был виден яркий венчик. Дождь в день свадьбы – дурная примета… Да и месить грязь в подвенечном платье – никакой радости. Пойду разбужу солнце и подою коров, пока твой отец не спустился. Он совсем голову потерял от нашей суеты.
– А разве солнце не встанет, если ты его не разбудишь, Джуди?
– В день свадьбы нельзя полагаться на случай, золотко.
Пока Джуди доила коров, Пэт бродила по Серебряной роще. Каким странным казался дом, пока все еще спали! Он как будто втихомолку следил за всеми. Конечно, комнаты было не узнать из-за свадьбы. Большую гостиную украсили осенними листьями и хризантемами. Новые занавески были такие красивые, что Пэт даже пожалела о том, что среди гостей не будет Бинни. Посмотреть бы, как вытянется ее лицо при виде занавесок. В малой гостиной все было завалено свадебными подарками. Накануне вечером в столовой накрыли стол. Какой он был красивый, как сияли хрустальные бокалы и серебряные канделябры! Высокие свечи тянулись вверх тонкими лунными лучами, заливное на столе переливалось перламутром.
Пэт выбежала во двор. Солнце, покорное приказам Джуди, медленно поднималось над горизонтом. Осенний воздух казался янтарным и медовым. Березы и тополя оделись в золотые уборы. Сад, утомленный летним цветением, готовился к осени, но над старой каменной плотиной еще пылали великолепные шток-розы. Утренняя мгла над Туманным холмом медленно отступала перед восходящим солнцем. Как хорошо было жить в этом мире!
А потом Пэт повернулась и увидела чужого поджарого кота с оборванным ухом. Он лакал молоко из блюдечка, оставленного для фей. Вот как, значит! Она всегда это подозревала, но узнать наверняка было обидно. Что, в мире совсем не осталось магии?
Когда Джуди подошла к колодцу с ведрами молока, Пэт готова была расплакаться.
– Джуди, вовсе не феи пьют молоко! А кошки, как Сид и говорил.
– Если феи вчера не захотели пить молоко, почему бы бедной твари не полакомиться? Что ж ему, голодным ходить? Я и не говорила, что они каждую ночь приходят. Их ждут и в других местах.
– Джуди, ты когда-нибудь своими глазами видела, чтобы феи пили молоко? Скажи честно!
– Ну а что с того, если и не видела? Моя бабка видела, это уж точно. Она сотню раз мне рассказывала. Однажды она заметила, как ушастый лепрекон лакал молоко, а на другое утро ногу сломала. Ты радуйся, что никогда не видала доброго народца. Они этого совсем не любят.
Для Пэт этот день сочетал в себе горечь и странную прелесть. Серебряная роща гудела от волнения, особенно когда оса укусила Шалуна прямо в глаз и его пришлось запереть в бывшей церкви. Потом все принялись одеваться. Свадьба –
– Как хорошо иметь красивую маму! – восторженно твердила Пэт.
Она гордилась всей семьей. Папа едва отыскал впопыхах свой галстук, потом перепутал левый башмак с правым и зашнуровал его, прежде чем обнаружил ошибку. Зато теперь он выглядел с ног до головы как истинный Гардинер. Шелковые чулочки у очаровательной крошки Рейчел то и дело съезжали, открывая пухленькие детские ножки. Винни в желтом платье походила на огромный цветок анютиных глазок. Сид и Джо красовались в новых костюмах с белыми воротничками. Джуди Плам выступила во всем великолепии. Из сундука было извлечено парадное платье, старенькая кружевная шаль и капор из стеганого кружевного атласа, сшитый по моде прошлого века. Джуди бы никогда не вышла на люди без капора. Никаких легкомысленных шляпок. Наряд довершали блестящие кожаные туфли на высоких каблуках. Джуди выступала по дому кораблем, приветствуя прибывающих гостей «светским тоном», отчетливо произнося каждое слово так, как это принято в Британии.
Тетя Хейзел и подружки невесты еще не вышли из Поэтической комнаты. Мама нарядила Пэт в зеленое платьице и шляпку. Пэт очень понравилась шляпка, но ей все равно пришлось сбегать наверх к шкафу и сказать своей старой синей шапочке, что по-прежнему ее любит. Потом появились тетушки. Тетя Барбара выглядела очень торжественно в платье с воротничком из желтоватого кружева, но тетя Эдит немедленно заявила, что воротничок ей не по возрасту. Платье тети Эдит никто не назвал бы слишком легкомысленным, но оно было красивым. Пэт чуть не лопалась от гордости за свой клан.
Дядя Брайан из Саммерсайда уже открыл дверцы своего автомобиля, чтобы везти в церковь невесту и ее подружек. И настал чудесный момент, когда Хейзел появилась на лестнице. Пэт смотрела на нее во все глаза. Неужели таинственное создание в белом атласе и полупрозрачной фате, с огромным букетом из роз – это милая хохотушка тетя Хейзел? Пэт почувствовала, что уже потеряла ее. Но проходя мимо, тетя Хейзел шепнула ей:
– Я вставила в букет твои анютины глазки. У невесты обязательно должны быть голубые цветы. Спасибо тебе огромное!
На мгновение все стало по-прежнему.
Папа повез маму, Винни, Джуди и Джо в семейном автомобиле по прозвищу «Лиззи». Дядя Том повез Пэт и Сида и тетю Барбару на фаэтоне [12] . Старый холостяк любил своих атласных лошадей со звездочками во лбу. Он не признавал не только женщин, но и автомобили. Пэт тоже больше нравилось ездить в фаэтоне.
– Давайте поскорее, – проворчала Джуди, подсаживая Пэт и Сида в экипаж, и добавила грозным шепотом. – И чтоб вели себя прилично! Не вздумайте вычудить в церкви что-нибудь!
12
Фаэтон – легкий четырехколесный экипаж с откидным верхом, запрягаемый парой или четвериком.
В этот раз дядя Том ехал ужасно медленно.
– Дядя Том, нельзя ли поскорее? Нас уже миллион повозок обогнали, – возмущалась Пэт.
– Не преувеличивай, детка.
– Ну ладно, пусть не миллион, но пять точно обогнали.
Устроившись на заднем сиденье вместе с Сидом, Пэт почувствовала себя важной и значимой. Она еще больше загордилась, когда заметила Мэй Бинни, завистливо глядящую на нее из окна проезжающего автомобиля. Обычно они с Сидом ходили в церковь пешком, короткой тропой, которая шла напрямик через поле и вдоль ручья, обсаженного астрами. А теперь они ехали по дороге, что вилась между залитых солнцем сжатых полей. На заборах сидели вороны, ветви яблонь клонились под весом плодов, на пустошах горели астры, а вдалеке виднелось яркое синее море, над которым плыли флотилии облаков.