Петербург Достоевского. Исторический путеводитель
Шрифт:
Вплоть до 1830-х годов литература, в особенности поэзия, – дело дворянское, аристократическое. У Виельгорских бывали М. Лермонтов (впечатление от здешних музыкальных вечеров нашло отражение в его повести «Штосс»), воспитатель наследника престола – будущего Александра II – поэт и переводчик В. Жуковский, П. Вяземский, Н. Гоголь, популярнейший художник, автор нашумевшего «Последнего дня Помпеи» К. Брюллов. Все знаменитые западные музыканты, приезжавшие в Петербург (Г. Берлиоз, Ф. Лист, Р. Шуман и т. д.), непременно музицировали в гостиной Виельгорских.
Дом Виельгорского – один из последних салонов пушкинского круга литераторов. Здесь предпринималась закончившаяся неудачно попытка сближения этого круга с писателями «натуральной школы»,
После успеха «Бедных людей» Соллогуб поспешил познакомиться с Достоевским и пригласить его в салон своего тестя. По-видимому, тогда же туда был приглашен и В. Белинский. Вечер закончился чудовищным конфузом, напоминающим сцены из романов Достоевского. Вот что пишет об этом А. Герцен: «…хозяин вздумал варить жженку… Белинский непременно бы ушел, но перед ним стояла большая баррикада мебели, он как-то забился в угол, и перед ним поставили небольшой столик с вином и стаканами. Жуковский, в белых форменных штанах с золотым „позументом“, сел наискось от него. Долго терпел Белинский, но, не видя улучшения своей судьбы, он стал несколько подвигать стол. Стол сначала уступал, потом покачнулся и грохнул наземь, бутылка бордо пресерьезно начала поливать Жуковского. Он вскочил, красное вино струилось по его панталонам; сделался гвалт, слуга бросился с салфеткой домарать вином остальную часть панталон, другой подбирал разбитые рюмки… Во время этой суматохи Белинский исчез и, близкий к кончине, пешком прибежал домой».
Не меньший афронт случился и с Достоевским. Представленный светской красавице Сенявиной, он от волнения упал в обморок. Дочь Достоевского писала: «Федор Михайлович мне говорил, что он собственными ушами слышал, как дочь Виельгорского, графиня Соллогуб, произнесла следующие слова: „Они не только неловки и дики, но и не умны“». Весь этот эпизод найдет позже отражение в романе «Идиот».
Михайловский театр
Площадь Искусств, 1
В Петербурге, во времена Достоевского, существовала монополия императорских театров, находившихся в придворном ведомстве. Действовали три драматические труппы: русская, французская и немецкая; две оперные: итальянская и русская и одна балетная.
В Михайловском театре (1833, архитектор А. Брюллов, перестроен в 1859 архитектором А. Кавосом) давали представления французы и немцы, Большой театр (позже – Мариинский) был предназначен для оперы и балета, Александринский – для русской драмы.
Эти три главных театральных здания различались, между прочим, цветом театральных кресел и занавеса – малинового в Михайловском, голубого в Мариинском, пунцового в Александринском.
Состав зрителей театров в 1840-1870-е годы менялся, но в Александринском он оставался наиболее демократичным, с сильным вкраплением купцов, приказчиков, мелких чиновников.
Балет и французская драма считались зрелищем аристократическим и посещались двором и гвардией. Михайловский театр вскоре после открытия стал, по выражению современников, «рандеву большого света». По словам чиновника Лебедева, героя «Идиота», «Настасья Филипповна… вечером в Большом али во Французском театре в своей собственной ложе сидит». Это значит – ведет себя как аристократка.
На опере зритель был смешанным, часто по преимуществу студенческим. Наконец, немецкая труппа привлекала в основном многочисленных в Петербурге немецких кондитеров, булочников, докторов, оптиков, остзейских дворян, которых много было среди столичных чиновников.
Достоевский увлекался посещением театров и музыкальных концертов (в 1840-е годы они проходили, в основном, на сцене Михайловского театра) в молодые годы, после окончания Главного инженерного училища.
Живший одно время вместе с Достоевским А. Ризенкампф
Михайловский дворец
Инженерная улица, 4
Дворец построен К. Росси для младшего брата Николая I, великого князя Михаила Павловича, в 1825 году. Великий князь Михаил, начальник военно-учебных заведений, генерал-инспектор по инженерной части, «человек, может, от природы одаренный добрым сердцем, но которого вся жизнь прошла в каком-то ненужном недосуге, в бесцельной суете», стал одной из причин отставки Достоевского с военной службы.
По словам Анны Григорьевны, вдовы писателя, Достоевский был послан ординарцем к великому князю. Подходя к Михаилу Павловичу, он сделал на караул, но оробел и вместо того чтобы обратиться к великому князю: «Ваше императорское высочество», сказал: «Ваше превосходительство». «Посылают же таких дураков», – заметил великий князь. Для Достоевского, и без того тяготившегося службой, это оскорбление стало последней каплей.
После смерти великого князя (1849-й) дворцом владела его вдова Елена Павловна, покровительница искусств, хозяйка либерального салона. С 1873 года дворец принадлежал дочери Михаила Павловича, великой княгине Екатерине. В 1894 году он был выкуплен в казну и с 1898 года здесь открылся Русский музей – крупнейшее собрание русского искусства в Петербурге. В экспозиции музея видное место занимает живопись современников Достоевского – Перова, Репина, Крамского, Ге, о которых он писал и чьим творчеством интересовался. Это по преимуществу художники-передвижники, мастера социального жанра.
Храм Спаса-на-Крови
Набережная канала Грибоедова, 2а
Храм Воскресения Христова на Крови, чаше называемый Спасом-на-Крови, был построен уже после смерти Достоевского. Он был освящен после 24 лет строительства в 1907 году (архитекторы И. Макаров и А. Парланд). Это совершенно чуждый классицистическому Петербургу собор, архитектурное решение которого основано на мотивах московского и ярославского зодчества XVI–XVII веков. Храм возведен на том месте, где 1 марта 1881 года народоволец И. Гриневицкий разрывным снарядом смертельно ранил императора Александра II.
Отношение Достоевского к народовольцам было отрицательным, но не столь однозначным, как к их предшественникам по революционному движению – нигилистам. Его не могла не смущать та популярность, какой он, несмотря на разность убеждений, пользовался у революционной молодежи.
В адресе Славянского благотворительного общества Александру II, написанном Достоевским в 1880 году, сказано, что народовольцы искренне верят: «какая бы гибель, какой бы хаос ни произошли от этих кровавых злодейств, но все-таки происшедшее будет лучше, чем то, что они теперь разрушают. Эти юные русские силы, увы, столь искренне заблудившиеся, попавшие во власть силы темной, подземной, во власть врагов имени русского и всего христианства».