Петербургская Коломна

Зуев Георгий Иванович

Глава 2

«Улица, улица… Тени беззвучно спешащих…»

Среди участков и кварталов, сохранивших своеобразный колорит Коломны, особо выделяется Офицерская улица – ровесница нашего города, вобравшая в себя многовековую историю Петербурга.

Расположенная до 1917 года в административных границах Казанской и Коломенской частей столицы, эта городская магистраль проходила от Банного моста на речке Пряжке, перерезала Английский проспект, пересекала Крюков канал по Офицерскому мосту, вливалась в Театральную площадь и заканчивалась у Вознесенского проспекта. Во все годы своего существования Офицерская улица считалась одной из лучших в пределах указанных городских частей Санкт-Петербурга.

По мере ее формирования, на протяжении более двух с половиной веков,

улица неоднократно переименовывалась. Вначале, до середины XVIII века, эта городская магистраль разделялась на две части, именовавшиеся Приказной улицей (от угла Вознесенского проспекта и Столярного переулка до Прачешного переулка) и Морской улицей (от Прачешного переулка до реки Пряжки). Впоследствии она стала называться Малой Офицерской, а затем Большой Офицерской улицей. Лишь в середине XIX века, когда она была уже довольно застроена, за ней прочно закрепилось официальное название Офицерской. После революционных событий, в 1918 году, по решению Петросовета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Офицерскую была переименовали в улицу Декабристов.

План Казанской части Санкт-Петербурга. Фрагмент плана Н. Цылова. 1849 г.

План Коломенской части Санкт-Петербурга.

План Н. Цытова. 1849 г.

Стены ее старых особняков надежно хранят память о своих жильцах и исторических событиях, свидетелями которых им пришлось быть. Здания на Офицерской видели расцвет города и его разруху. В разное время, особенно после 1918 года, в городе и на улице безотказно действовал утилитарный принцип, его главный аргумент – волевое слово «надо!». По мнению и с согласия администрации района на участках старых изящных особняков XVIII–XIX столетий считалось вполне допустимым построить уродливый «Дом быта», плавательный бассейн или стадион. Полагали, что это надо делать именно здесь, старинные дома и сооружения без колебаний уничтожались, несмотря на жалобы и активные протесты жителей. Творились эти злые дела как бы походя, без мысли о том, что безвозвратно уничтожается архитектурное наследие одной из старинных магистралей города.

Дома Офицерской улицы замерзали вместе со своими жильцами, особенно в периоды революционных потрясений и тяжелых дней блокады Ленинграда. Они горели и разрушались от немецких бомб и дальнобойных снарядов. За долгие годы улица обросла тайнами, легендами и многочисленными преданиями «старины глубокой», по эстафете человеческой памяти они передаются от одного поколения ее жителей другому.

Как уже упоминалось, в годы основания Северной столицы местность, по которой прокладывали Офицерскую, была заболочена, покрыта лесом и кустарником. Освоение ее началось в 1720-х годах, когда на плане города впервые отметили прямую трассу улицы, проложенной между постройками Шневенской и Кузнечной слобод (нынешними территориями Английского проспекта и реки Мойки).

Отведенные для служителей морского ведомства земельные участки осваивались медленно и весьма неохотно, прежде всего из-за низинного их положения и исключительной, даже для Петербурга, заболоченности этой местности. По словам Владимира Михневича, составителя справочника «Петербург весь на ладони», опубликованного в 1847 году, район Офицерской улицы при Петре Великом был предместьем города, «наполненным топями и болотами, так что в дурную погоду не было по нему ни проходу, ни проезду. Здесь была пустыня и глушь». Вдоль улицы постепенно возводились деревянные строения, между которыми долгое время оставались огромные пустыри, занятые огородами. В «Описании столичного города Санкт-Петербурга», относящегося к 1717–1720 годам, отмечается, что в это время на Офицерской улице строили, главным образом, «.дома все деревянные, из положенных друг на друга бревен, которые внутри отесаны, но снаружи нет. Крыши покрыты тонкой еловой щепой или же досками (длиною 10–12 футов), уложенных друг

около друга и закрепленных поперечными рейками. Кто хочет лучше защититься от дождя, укладывают под доски большие куски березовой коры. Другие покрывают крыши поверх щепы четырехугольными кусками дерна, пока он свеж, похоже, что на крыше зеленый луг, который все же достаточно сух». Лишь немногие жители этой улицы в первые годы существования города строили здесь «каркасные дома», крытые черепицей.

Страшные пожары в 1736 и 1737 годах не миновали и Офицерской улицы. В огне погибла почти вся ее первоначальная застройка. «Комиссии о Санкт-Петербургском строении» под руководством архитектора П.М. Еропкина, специально учрежденной, чтобы решать, «како быть строению, как по улицам, так и во дворах… и учинить тому строению надобно особливой твердой план и чертеж, дабы всяк впредь по тому надежно строить и поступать мог», поручалось осмотреть во дворах деревянные строения и в случае тесноты и опасности распространения пожара назначить их «в сломку».

Один из членов комиссии – архитектор М. Г. Земцов разработал несколько вариантов типовых («образцовых») жилых одноэтажных строений «на погребах». Теперь, при отведении комиссией участка, владелец обязывался предоставить для утверждения детальный план здания и его фасада. После утверждения проекта будущий владелец дома давал подписку о том, что «на том месте оное наличное каменное строение строить со всякою крепостью и предосторожностью и погреба сделать со сводами и у тех погребов главные наружные двери железные, и у палат рундуки и лестницы каменные, и то строение закладывать и производить под присмотром и показанием архитектора Земцова, а сверх тех апробированных плана и фасада лишнего строения и на дворе служб… не строить под опасением штрафа». Подобные меры преследовали не только обеспечение противопожарной безопасности, но и способствовали «регулярству» нового здания. Российская императрица Елизавета Петровна, возведенная на престол гвардией в 1741 году, особым указом предписала впредь возводить только каменные дома, строго повелев Сенату «…между речками Мойкою и Фонтанкою строить каменные строения, деревянному не быть!» Одновременно с этим она приказала у въезда в Коломну, на месте морского полкового двора, поставить пятиглавый собор с колокольней, назвав его Никольским, в честь св. Николая – покровителя всех рыбаков и мореходов.

Вскоре облик Офицерской улицы изменился. Деревянные хибарки уступили место каменным строениям, сначала двухэтажным, а впоследствии и громадам доходных домов, тянущих ввысь свои коммерческие этажи «под жильцов».

Построенные на отведенных участках в начале XIX века дома состоятельных горожан украшались пилястрами коринфского ордера с пышной капителью из ряда листьев аканфа и небольших волют. Окна второго этажа зданий имели наличники затейливого рисунка – отзвук отходившего в прошлое барокко. Затем на Офицерской улице интенсивно пошел процесс надстройки домов дополнительными этажами с одновременной основательной переделкой их фасадов. Пилястры превратились в лизены – примитивные плоские вертикальные выступы на стенах некогда нарядных жилых строений. Окна утратили барочные наличники.

Во второй половине XIX века Офицерскую улицу застроили полностью, и после частичной надстройки и перестройки более ранних зданий ее облик сформировался окончательно.

Прямая, общей протяженностью в 1618 метров (от Вознесенского проспекта до берегов реки Пряжки), улица сохранила в себе признаки своеобразного колорита старой Коломны. Время не властно над ней. Она не отличается обилием великолепных общественных зданий и особыми архитектурными красотами, но в ее биографии и характерных чертах запечатлена интереснейшая страница истории нашего города.

Ансамбль Театральной площади долго делил Офицерскую улицу примерно на две равные, но не равнозначные части, их общественный вес менялся по мере ее формирования и перестройки. Примерно до начала 1860-х годов ярко блистала роскошная аристократическая половина улицы от Вознесенского проспекта до Театральной площади, в то время как ее вторая половина (от Офицерского моста до набережной реки Пряжки) оставалась захолустной городской окраиной с невыразительными строениями и огромными непроходимыми лужами на проезжей части.