Петербургская Коломна
Шрифт:
В арестантской съезжего дома, как правило, отбывали заключение лица неблагородного происхождения. Сюда для телесного наказания господа присылали своих провинившихся крепостных.
В 1830 году архитектор В.Е. Морган на участке, занятом сейчас современными домами № 28 и 30 по Офицерской улице, возвел комплекс съезжего дома второй Адмиралтейской части, помещавшийся близ Театральной площади, на углу Офицерской улицы и Мариинского переулка (ныне Львиный переулок). Здание, к сожалению, не сохранилось.
Проект съезжего дома архитектор решил по традиционной типовой схеме того времени. Архитектура административного комплекса отличалась крайней простотой, включала обязательную каланчу и пожарное депо.
21
И.С. Тургенев.
Литография. 1856 г.
Возмущенный непослушанием писателя Мусин-Пушкин донес «о бунтовщике» Тургеневе начальнику III отделения графу А.Ф. Орлову, который принял решение установить за писателем секретное наблюдение. О случившемся он также не преминул доложить письменным рапортом самому императору.
Ознакомившись с текстом «всеподданнейшего доклада» о деле Тургенева, Николай I усмотрел в действиях графа Орлова нерешительность и излишнюю мягкость. Высочайшая резолюция гласила: «Полагаю, этого мало, а за явное ослушание посадить его (Тургенева) на месяц под арест и выслать на жительство на родину, под присмотр.».
На основании этого царского указания 16 апреля 1852 года И.С. Тургенева арестовали в его квартире на Малой Морской улице и под конвоем препроводили на «съезжую» 2-й Адмиралтейской части, которая тогда находилась на углу Офицерской улицы и Мариинского переулка. Это был беспримерный и вопиющий факт водворения столбового дворянина и известного русского писателя на «съезжую», где в арестантской отбывали наказание пьяницы, бродяги и уголовники. Александр Васильевич Никитенко, русский литературный критик, цензор и академик Петербургской Академии наук, писал по этому поводу: «В нем (Тургеневе) одновременно оскорблены чувства дворянина и всех образованных людей».
Действительно, царь своим решением не только наказывал писателя, но и унижал его достоинство.
Первые сутки великий русский писатель провел в «сибирке» под присмотром полицейского унтер-офицера. Затем ему предоставили более сносные условия. Через 15 дней после своего ареста Иван Сергеевич писал Полине и Луи Виардо: «.со мною обращаются вполне по-человечески; у меня хорошая комната, есть книги, я могу писать». К нему на Офицерскую даже стали приходить визитеры из светского общества и литературной среды столицы. Здесь его навестили М.А. Языков, А.В. Никитенко. Почти ежедневно утром и вечером его посещали Некрасов и Панаев. Часто приходил сюда и граф А.К. Толстой, имевший влияние при дворе. Все они активно хлопотали об освобождении Тургенева.
Слухи о явной демонстрации
Любопытно отношение высшего света к аресту русского писателя. Это событие аристократов почти не взволновало. Знакомый Тургенева, князь Д.А. Оболенский, вспоминал, что «место заключения – „съезжий дом“, куда сажали тогда пьяниц, показался некоторым лицам только странным и знаменательным, об этом много шутили и смеялись». Друзья рассказали Ивану Сергеевичу, что одна очень высокопоставленная дама на одном из светских раутов в беседе с гостями пожалела писателя, считая, что он уж слишком строго и жестоко наказан за обыкновенную статью. «Но ведь вы не знаете, – доложил ей кто-то, – он в своей статье называет Гоголя великим человеком!» – «Не может быть!» – «Уверяю вас». – «А! В таком случае я ничего не говорю.»
В письме княжны С.И. Мещерской, принявшей деятельное участие в хлопотах по освобождению писателя, имеется любопытная подробность об истинных причинах ареста Ивана Сергеевича: «Кто-то из канцелярии военного генерал-губернатора Петербурга утверждал, будто слышал, как Тургенев говорил о необходимости „сменить целиком наше правительство" и резко высказывался против идей словизма…»
Время, проведенное на «съезжей», не прошло бесследно. Здесь Тургенев написал рассказ «Муму» – одно из наиболее совершенных своих произведений, проникнутых антикрепостническим пафосом.
«А сказать между нами, я рад, что высидел месяц в части, – писал Иван Сергеевич 6 июня 1852 года Аксаковым, – мне удалось там взглянуть на русского человека со стороны, которая была мне малознакома до тех пор».
Отбыв месячное тюремное заключение, И.С. Тургенев был освобожден и 18 мая 1852 года выслан из Петербурга в Спасское-Лутовиново под присмотр полиции.
Впоследствии здание съезжего дома снесли, и в настоящее время здесь возвышается современный жилой пятиэтажный дом № 28. Рядом с ним архитектор И.П. Маас в 1872 году построил для купца Кашина четырехэтажный доходный дом с импозантной композицией фасада, рустованного в центральной части, с небольшим декоративным фронтоном. Этот дом чрезвычайно типичен для петербургского зодчества 1870-х годов.
Некоторое время дом № 28 принадлежал городскому ведомству. Здесь до 1917 года размещался 3-й полицейский участок Казанской части. В это здание в конце XIX века перевели Санкт-Петербургскую сыскную уголовную полицию, возглавляемую такими незаурядными личностями и признанными профессионалами, как И.Д. Путилин, В.Г. Филиппов, А.А. Кирпичников.
Начальник Петербургской сыскной полиции В.Г. Филиппов. Фото 1910 г.
Незадолго до Нового года газеты Петрограда опубликовали Высочайший приказ по гражданскому ведомству от 22 декабря 1915 года за № 91 «Об увольнении от службы начальника городской сыскной полиции, действительного статского советника В.Г. Филиппова, отставленного от службы по болезни, согласно личного прошения.». В приказе отмечалось: «За время своей 15-летней службы д. с. с. Филиппов, отличаясь исключительным трудолюбием и преданностью службе, обращал на себя внимание своими выдающимися служебными качествами и прекрасным знанием сыскного дела».