Петербургская Коломна

Зуев Георгий Иванович

Зрительный зал реконструированного театра стал более вместительным. В нем теперь насчитывалось пять ярусов, и он поражал не своей прежней классической красотой, а массивной броской позолотой архитектурных фрагментов театральных помещений.

Новый голубой цвет шелковой и бархатной обивки кресел заменил прежние теплые малиновые тона. В первые годы эксплуатации театрального помещения зрителей постоянно раздражала недоработка зодчих, допустивших существенную ошибку в конструкции купола здания, дававшего на спектаклях «почти бесконечное эхо». Правда, в 1835 году этот архитектурный брак ликвидировали: частично передели несовершенный купол.

В период существенной реконструкции Большого театра архитектором А.К. Кавосом (1836),

согласно отчету дирекции Императорских театров за 1836 год, следует, что «от прежнего здания остались одни только стены, все остальное сделано вновь». Темп перестроечных работ для того времени оказался довольно высоким – реконструкция театра продолжалась всего семь месяцев.

В процессе капитальной перестройки Большого театра по собственному оригинальному проекту архитектор А.К. Кавос все усилия направил на то, чтобы создать технически усовершенствованный театр. Зрительному залу зодчий придал форму, более выгодную для обозрения сцены, увеличил число лож и кресел. Убрав колонны, Кавос значительно улучшил не только облик сцены, но и повысил акустику в зрительном зале. Для повышения степени резонанса плафон над залом опустили на 2 метра. Ярусы украсили золоченой резьбой. Мебель для театра изготовила мастерская Гамбса. На сцене впервые установили металлический противопожарный занавес, а над ним укрепили большой резервуар, доверху наполненный водой.

Зрительный зал Большого театра.

Гравюра С.Ф. Галактионова. 1820-е гг.

Теперь в зале насчитывалось 515 мест в партере, 16 лож в первом ярусе, 28 – в бельэтаже и втором ярусе, 32 ложи в третьем и четвертом, 4 – в пятом и 50 мест в шестом ярусе. Светло-серая окраска стен создавала мягкий переход к белым барельефам лож с позолоченной резьбой и бархатной малиновой драпировкой. Императорская ложа разделялась четырьмя кариатидами на три отделения, украшенные драпировками из расшитого золотом малинового бархата. В центральном фойе театра установили статуи, два больших трюмо в рамах из искусственного мрамора. После отделки фасада театр стал выше, появились круглые окна. Восемь выходов позволяли публике быстро покинуть театр.

Торжественное открытие реконструированного зрительного зала состоялось 26 октября 1836 года первым представлением оперы «Жизнь за царя». Зрители восхищенно встретили творение великого русского композитора. Определенную торжественность дебюту оперы придавала и новая архитектура зрительного зала, поражавшая роскошью и блеском отделки.

В соответствии с инструкцией 1800 года при продаже билетов в первые два яруса предпочтение отдавалось «генералитету», в ложи остальных ярусов, кресла, партер и верхнюю галерею билеты давались «приходящим по порядку их за оными».

Позже сложилась негласная традиция, согласно которой первые два яруса лож и 10 рядов кресел занимала великосветская публика. Ложи третьего яруса предназначались для семей средних чиновников. Партер заполнялся литераторами, художниками, учителями, студентами и купеческой просвещенной молодежью.

Парадиз (раек, галерка) являлся традиционным местом представителей «низшего» столичного сословия – приказчиков, ремесленников, писцов и лакеев.

Как и прежде, в Большом театре, на его сцене, отмечали иногда и бенефисы отдельных актеров. Специально и заблаговременно планировались театральные постановки, требовавшие сложных сценических эффектов (по ходу спектакля на сцене блистали молнии, разгорался пожар и т. д.).

Зрителей особенно изумляли прекрасные декорации и «механизация театрального действа». По сцене в спектакле мог ходить механический слон, как «живой, поворачивая глаза и размахивая хоботом». С героями спектаклей на глазах потрясенной публики происходили внезапные превращения.

Большой

театр в Петербурге.

Акварель из альбома Марии Тальоне «Виды Санкт-Петербурга». До 1837 г.

Начиная с 1836 года на сцене Большого театра преимущественно ставились балетные и оперные спектакли. Лишь изредка давали водевили с драматическими актерами и юбилейные торжественные спектакли драматической труппы столицы.

Преобладание балета и оперы в репертуаре Большого театра заметно изменило состав его зрителей, хотя он по-прежнему оставался довольно пестрым. В 1844–1847 годах столичная «Литературная газета» периодически уточняла характер публики в зале этого театра: «В бельэтаже и первом ярусе теперь располагается „высший круг“, во втором ярусе кресла занимает купечество и среднее чиновничество. В третьем и четвертом – служащие помельче, в том числе приобретавшие ложу в складчину. Разделенные на галерею „амфитеатр и парадиз“ являются в наше время „исключительным владением простого народа“».

Однако и в этот раз театр просуществовал сравнительно недолго. В ночь на 26 января 1859 года его здание вновь сгорело почти полностью.

Восстановленный после пожара «Большой» стал в основном использоваться для выступления разного рода гастрольных иностранных трупп и перестал быть главным театром столицы. В 1891 году театр закрыли. Участок, на котором он находился, отвели под строительство первого в России высшего музыкального учебного заведения – Петербургской консерватории. По проекту архитектора В.В. Николя стены Большого театра в основном снесли и лишь часть их оставили, встроив в новое здание консерватории. Таким образом закончил существование первый музыкальный театр России – уникальный центр русской театральной культуры и родоначальник двух других, не менее знаменитых учреждений города – Мариинского театра оперы и балета и Консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова.

Театральная площадь. Консерватория. Современное фото

12 ноября 1896 года стало торжественной датой в истории Петербургской консерватории. Вечером здание осветилось сотнями огней. К подъездам подъезжали экипажи, шли люди. Городское торжество по случаю открытия консерватории началось выступлением председателя дирекции Петербургского Императорского русского музыкального общества Цезаря Кюи, а завершилось увертюрой А. Рубинштейна, написанной для этого дня.

В «Автобиографии» первый директор столичной Императорской консерватории Антон Григорьевич Рубинштейн писал о себе и коллегах: «.остановились на мысли создать такое в России учреждение, из которого выходили бы музыканты с дипломом свободного художника, подобно тому, как Академия художеств выпускает из своих недр живописцев, скульпторов и архитекторов».

Основатель Петербургской консерватории композитор А.Г. Рубинштейн

Государственный секретарь А.А. Половцев, имевший привычку следить за событиями столичной жизни и отмечать их в своем знаменитом дневнике, записал после посещения торжественной церемонии открытия консерватории на Театральной площади между прочим: «Рубинштейн объясняет мне, что подаренный Консерватории Большой театр слишком мал, потому что Рубинштейн считает необходимым иметь в здании Консерватории залу на 2 тыс. слушателей и одну на 800, и одну на 300, 52 класса, не говоря о квартирах служащих…».