Петербургский дракон
Шрифт:
– Живой пока, несите его наверх. Пока Булат готовится, я им займусь. Только осторожно, совсем плох, – сказал лекарь молодым оборотням.
Влас и Клим легко подхватили мешок и потащили к Взлетной башне. Гордей со своим чемоданчиком пошел следом.
– Это Арон, уже размораживается, – проворчал Левон, показывая Фролу на красноватый мешок, под которым образовалось мокрое пятно.
Хранитель с упреком взглянул на Феникса. Молодой дракон не знал, куда деваться. Он был готов взять на себя любую вину, даже за все городские пробки, только бы ему простили оплошность. Фрол осторожно приподнял мешок и вместе с Фениксом
Они прошли под металлическими балками нижней части градирни и поднялись по внутренней лестнице на зацементированную площадку, построенную над водоуловителем. Далеко ввысь уходил и терялся в сумраке металлический столб, укрепленный посередине круглого фундамента. Внизу находилась платформа, похожая на строительную люльку. Феникс с Фролом отнесли мешок с телом Арона прямо туда и аккуратно прислонили к поручням платформы.
Гордей осматривал рану Рональда. Он посадил пленника у стены башни, прямо под фонарь. Сейчас этот глухо постанывающий человек даже отдаленно не напоминал того красивого и респектабельного мужчину, который всего несколько дней назад нагло вошел в банк. Его лицо пожелтело и опухло, правую часть головы покрывал черный кровоточащий струп, остатки волос слиплись от пота. Гордей принялся обрабатывать рану зажатым в пинцете тампоном, смоченном в вонючем желтом растворе, что только усилило мучения больного.
Видя такое плачевное состояние пленника, Феникс, с его обостренным из-за последних событий восприятием, почувствовал чуть ли не жалость к убийце, что совсем обескуражило и расстроило молодого дракона.
– Почему он так плох? – спросил юноша Гордея.
– Сам не пойму. Все признаки тяжелого токсического поражения. И сердце, и печень, и почки, да все полетело. Ожог не такой уж большой. Правда, и другие травмы есть, – отметил Гордей, пытаясь напоить Рональда одной из своих чудодейственных микстур.
– Помрет, жалеть не будем! Хватит с ним возиться, грузите, – зычно рявкнул вошедший Булат.
– Кто его так? – спросил Фрол.
– Да вот есть среди нас самый ядовитый, – продолжал грохотать Булат, указывая на Феникса. – Надеюсь, я не отравлюсь, когда повезу Прыгуна в своем брюхе.
Стражник был в приподнятом настроении. Предстоящий полет стер на время тревоги и заботы, позволил забыть горестное событие. Полет для дракона – это всегда счастье и наслаждение. Грубое, мужественное лицо Булата искрилось праздничным настроением. Его мощный, почти квадратный торс, одинаково широкий как от плеча к плечу, так и от груди к спине, а также крепкие бедра и относительно тонкие икры плотно обтягивала змеиная кожа комбинезона. Искрометная энергия Булата и его комичный в этом одеянии вид заразили радостью всех остальных. Драконы улыбались и желали ему хорошего полета.
Амадиус передал стражнику маленький мешочек со шкатулкой. Булат повесил его через плечо и встал на платформу. К его ногам прислонили тюк с пленником.
Фрол отжал рубильник, и платформа стала медленно раскручиваться вокруг столба, а затем, набирая обороты, быстро вращаясь, поползла вверх. Все спустились по лестнице вниз и отошли от градирни.
Через несколько секунд из Взлетной башни стремительно вылетел огромный дракон, черный в сумраке неба. Он сделал несколько кругов и издал потрясший душу вопль, радостный для себя, приветственный для драконов и их друзей и страшный для всех
Ему вслед смотрели драконы и худенькая девочка, окруженная высокими черными псами, подвывающими и скалящими белые клыки.
Булат улетал все дальше. Могучий дракон вместе с обезглавленным телом своего товарища, его убийцей и загадочной шкатулкой, несущей смертельную тайну.
Часть II
Глава 13. Скрытое Трехгорье
Булат летел уже несколько часов. Радостное чувство свободы и драконьей мощи давно исчезло под гнетом тревожных мыслей. Он летел и думал о печальном и таинственном грузе, который нес в своем брюхе.
Круглая луна светила как фонарь. Черное небо искрилось звездами. Хвост Большой Медведицы указывал на восток, а Полярная звезда – на север.
Он двигался на северо-восток, в сторону Приполярного Урала. Там был его дом. Дракон легко мог найти его в полной темноте, но лететь по ясному ночному небу было приятно, особенно после бесконечных дождей в осеннем Петербурге.
Стало светать, появилась сизая дымка, плавно перешедшая в неплотную серую завесу. Но постепенно она рассеялась. Небо очистилось и стало ярко-голубым. Только на горизонте маячила белоснежная стена.
Вдруг из дальних облаков выскочили три черные точки. Они начали стремительно приближаться. Вскоре стали видны длинные тела и треугольные крылья летунов. Они двигались клином – один впереди, два других сзади, очень близко друг к другу, как реактивные истребители на параде. Стало видно, что змеевидные существа имеют синий окрас и прозрачные крылья. Они промчались мимо Булата, с шумом развернулись, обогнали его и пристроились впереди. Раньше его так никогда не встречали. Появление драконов-триксов означало только одно – ему выслали охрану.
Настроение Булата резко ухудшилось, лететь в таком соседстве было неприятно. Он с досады принялся выпускать пар из ноздрей, скалить пасть, благо провожатые этого не замечали. Но потом смирился, тем более пришлось поднажать, чтобы не отстать от шустрых братцев. До дома оставалось недалеко.
Главное убежище драконов находилось в Скрытом Трехгорье, в центре Аральтового гнезда, к западу от главного водораздельного хребта Приполярного Урала. Там они поселились чуть более пятисот лет назад, образовав колонию уральских драконов. В основном это были выходцы из русских и североевропейских семейств, поэтому суровый климат здешних мест был им привычен.
В этом году зима в Приполярный Урал пришла в начале октября. Все равнины и вершины гор покрывал снег. Булат летел и жмурился от блестящей белизны, казалось, бесконечной чистоты.
Внезапно налетел сильный ветер. На хребтах завертелись снежные вихри. Горы растворились в белой мгле. Холодный ветер быстро превратился в ледяной буран. Снег слепил и колол глаза, забивался в уши. Булат ничего не видел и не слышал, двигался по наитию. Некоторые порывы ветра были настолько сильными, что тяжелое тело дракона болталось из стороны в сторону. Булат плевался водой, в которую превращался снег, и мысленно проклинал Ревущую долину, над которой безумный ветер никогда не стихал.