Петербургский сыск. 1874 – 1883
Шрифт:
– С удовольствием, – ответствовал сыскной агент.
– Фёдор, чаю, – распорядился Ян Карлович.
После того, как чашки заняли место на столе, Гот продолжил:
– Фёдор, где утренние письма? Принеси их.
Через несколько минут хозяин рассматривал конверты.
– Нет, здесь я не вижу того…
– Я понимаю, – перебил Пётр Павлович, чтобы Гот не сболтнул чего—нибудь лишнего.
– Их, – Ян Карлович указал рукой на поднос с письмами, – кто—нибудь просматривал
– Никак нет.
– Фёдор, утром не приходил посыльный?
– Нет.
– Никто не приносил писем?
– Нет.
– Хорошо, ступай.
Послу того, как слуга закрыл за собой дверь, Пётр Павлович спросил:
– Значит, конверт исчез?
– Не понимаю, – развёл руками господин Гот, – совсем не понимаю. Никогда ни одной бумажки без моего ведома не выбрасывалось, – разделяя слова, произнёс Ян Карлович.
– Поверьте, что сей факт не помешает нашему расследованию.
– Надеюсь.
– Скажите, Ян Карлович, из каких окон видно дерево, у которого вы должны оставить конверт?
– Затрудняюсь сказать, но … нет, оттуда не видно, хотя.
– Ян Карлович, договаривайте, мы не в бирюльки собрались с вами играть, а расследовать серьёзное дело.
– Да, да, я понимаю, – задумался хозяин, – может быть, дерево можно увидеть только из спальни Иоганна, – увидев взгляд сыскного агента, добавил, – младшего сына.
– Хорошо, вы можете мне показать на улице эти окна.
– Конечно.
– Ещё один вопрос, Ян Карлович, в вашем доме читают «Отечественные записки»?
– Да, непременно, ведь это лучший журнал России.
– Ваш Фёдор учён грамоте.
– Увы.
Напоследок Пётр Павлович предупредил, чтобы около полуночи Ян Карлович, демонстративно держа в руке белый конверт, отнёс и положил в указанное место.
– Но деньги немалые? – Возмутился хозяин фабрики.
– Не беспокойтесь, вы получите их обратно в целостности и сохранности.
– Но что мне делать? – Вскочил с кресла господин Гот и нервно начал прохаживаться по комнате.
– Ян Карлович, сядьте! – Резко и грубо процедил сыскной агент, хозяин оторопел и исполнил приказание. – Повторюсь, около полуночи несёте белый, именно белый, конверт и кладёте в указанное место. Далее моё дело, понятно?
– Да, но, – взгляд Лермана оборвал Гота.
– Завтра утром, Ян Карлович, я доложу вам о проделанном следствии.
– А деньги?
– И верну деньги, – Пётр Павлович надел шляпу, – до завтра, а ныне разрешите откланяться. Прошу вас об одном, ничего не предпринимайте сам, я уполномочен завершить дело и поймать злоумышленника.
Вечером Пётр Павлович занял место для наблюдения, хотя видно было не так хорошо, но всё—таки злоумышленник, если он хотел совершить вымогательство, не миновал бы единственного моста, соединяющего
Без пяти минут двенадцать, как отметил по часам коллежский секретарь Лерман, господин Гот вышел из ворот, несколько раз озирнулся и пошёл, помахивая белым конвертом, пятном выделявшимся в ночном сумраке.
Через несколько минут вернулся, постоял с секунду у ворот, плюнул на землю то ли от досады, то ли раздражения, то ли просто вжился в роль.
Прошла минута, вторая, пятая, тишина. Только листья на деревьях лениво пели ночную песнь. Среди безмятежного спокойствия раздался треск, словно наступили на сухую ветку. Лерман напряг слух и зрение, недоумевая, как среди чистоты аллей умудрился человек, тенью скользивший между деревьями, наступить на что—то сухое. Из окна второго этажа, на которое указывал днём господин Гот, выглядывал тёмный силуэт, высунувшийся почти наполовину.
«Любопытно, – мелькнуло в голове Петра Павловича, – кто там может быть? Неужели… – Озарила догадка, – эх, Ян Карлович, Ян Карлович! Сказал же, что сиди и не вмешивайся! Лишь бы не мешал».
Возле моста неизвестный посмотрел по сторонам, белого конверта в руках не видно, видимо, сунул под тужурку, подумал Лерман. Кто бы не был вымогатель, он скользнул несколькими быстрыми шагами через мост и по набережной двинулся в сторону Петропавловской крепости, вслед за ним, пригибаясь чуть ли не до земли, устремился Лёва. Тот доведёт до дома.
Пётр Павлович остался наблюдать за домом. Фигура в окне второго этажа скрылась, скрипнула несмазанная петля форточки. Сыскной агент с полчаса не покидал своего места, но ничего не происходило. Придётся ждать новостей от Шляйхера, Лерман направился в сыскное отделение, куда через два часа явился с горящими глазами Лёва.
– Проводил я нашего вымогателя до самого дома, петлял он по городу, как заяц, я уж в один из моментов думал, что упустил, – нагонял туману довольный собой Шляйхер.
– Не тяни, Лёва, – нетерпеливый коллежский секретарь вцепился пальцами в рукав сотрудника.
– В общем, пришлось проводить молодого человека, да, Пётр Павлович, именно даже мальчика пятнадцати лет до дверей квартиры, – Шляйхер улыбнулся, – самое главное, что мальчик этот, не кто иной, как сын статского советника Никитенко, который служит помощником управляющего Контрольной палаты.
– Надо же? – Присвистнул Лерман. – Неужели и юноши, начитавшись романов, начали играть роли преступников?
– Дворник о мальчишке говорит самое хорошее, словно надо с него портрет писать, как образца добродетели.