Петька Клин, налётчик
Шрифт:
Толпа замолчала. По правой и по левой стороне стояли сотни людей, запрудив длинную улицу.
Наконец Мацан встал на крыше, однако все молчали, всматриваясь в его силуэт. Начальник патруля взял папироску, постучав ею о металлический портсигар.
Почти одновременно с немного растерянным силуэтом Мацана вынырнул второй силуэт, виноватый, решительный, напряжённый. Вынырнул, положил награбленные вещи, и два врага бросились друг на друга. Не дрались
Петька Клин был немного меньше своего противника, но жестокость, скорее какое-то право на жестокость наполняло радостью всё его тело. Он чувствовал, что его враг слабеет, и с проклятиями бессмысленно и неосознанно тащил Мацана на край крыши.
Там и повисли они: две чёрные фигуры, облитые красным заревом, безликие и бесчеловечные, иногда показывая белые немилосердные клыки.
Мацан упал. Петька давил на его грудь коленом, духота лишила поверженного чувств, — слепой, глухой и беспамятный полетел он на горящие балки и доски.
Никто не стрелял в Петьку, когда он тяжело поднялся на ноги и шаткой походкой сделал несколько шагов по крыше. Он был утомлён, и то не столько борьбой, сколько покушением на его славу, покушением неустанным, терпеливым и лютым. Васька Мацан слишком преследовал Петьку, чтобы можно было так легко уверовать в смерть Васьки. Петька Клин сделал несколько шагов, заколебался и снова пошёл на край крыши.
И это было началом его конца. Он взглянул вниз, где лежало тело задушенного Васьки, дым клубами покрывал его и Петька зашатался, блекло улыбнулся к толпе и потерял равновесие. Только это, а не пули, засвистевшие вокруг него, заставило его спрыгнуть на землю.
Он упал, но сразу поднялся: его ожоги были незначительны. Петька Клин побежал и был сразу окружён солдатами.
И сразу покой воцарился в этом храбром и преступном творении. Налётчик Петька Клин знал, что его ждёт. Налётчики, пойманные на месте, должны быть расстреляны.
С офицером говорил презрительно и беспардонно, на вопрос: где его сообщники?
– показал широким жестом толпу направо, а затем налево от себя. На вопрос о прозвищах сообщников засмеялся и ничего не сказал.
А впрочем и сам офицер торопился: дело было для него тоже ясное.
Сделав несколько заметок у себя в записной книжке, в то время как Петька весело и с помпой перекликался с приятелями и подельниками, офицер скомандовал солдатам отодвинуть толпу
Некоторая тревога промелькнула на лице офицера, не является ли это новой хитростью Петьки Клина, но, осмотревшись направо и налево, позволил Петьке кивком головы. Своим солдатам дал приказ взять Петьку на прицел.
Тогда Петька начал петь свою последнюю песню. Пел резким фальцетом, как всегда немного издевательски улыбаясь, и иллюстрируя свое пение движениями рук. Пел припёртый к стене, на него смотрели немигающие дула двадцати четырёх ружей, с интересом присматривался немного сгорбленный офицер, не без сострадания и уважения, как отважные на отважного смотрели со стороны милиционеры со штыками на ружьях, а из толпы справа и слева вырывались вскрики, вздохи и плачи, но изредка, потому что люди хотели слушать.
Петька рассказывал о своих приключениях на море, где он ездил на торговом судне, рассказывал дешёвыми рифмами и с пафосом о количестве убийств, которые исполнил и, казалось, вырастал, красно освещённый пожарищем, а металлические шлемы пожарников все были обращены в его сторону неподвижные и блестящие.
Рассказал Петька о том, как предательски хотел его убить подельник и о том, как он победил его в честной борьбе, а ружья в руках солдат начали слегка дрожать, видимо от усталости.
Наконец спел Петька о своей собственной смерти и фальшивым фальцетом в тоскливой мелодии старался передать, как глубоко он...
...под стеной, пел своё последнее танго!После этих слов ударила команда: - Пли!
Петька Клин не упал, хотя гримаса боли изменила его лицо: он упал только по второму залпу, а солдаты дали залп ещё в третий раз до бездушным останкам человека.