Петля дорог
Шрифт:
— Какая ты сволочь, — сказала Ирена, обращаясь к невидимому Анджею.
Среди газет не было единодушия. Кое-кто из репортеров усомнился, что женщина, сидевшая за решеткой в зале суда, действительно могла совершить все перечисленные преступления. Впрочем, даже сомнение это было деланное, искусственное, призванное оттенить заметку и подчеркнуть индивидуальность ее автора…
А потом ее глаз остановился на небольшой, скромной врезке во все той же, когда-то любимой ею «Вечерке»:
«Анонс!..
Ирена проглотила вязкую слюну.
Анджей… Ты что?! Ты с ума сошел? Или это я рехнулась? Или это газеты бредят?..
Она легла на койку, привычно натянула одеяло и погрузилась в сон, как в спасательную шлюпку.
…Она не знала, с чем это можно сравнить. До знакомства с Анджеем у нее не было никакого чувственного опыта — поцелуи в темном кинотеатре не в счет, а духовой оркестр под окнами Ивоники тем более. Недомолвки в беседах с подругами, да любовные романы, да модные фильмы — вот, в общем-то, все Иренины на тот момент источники…
Сказать «он изобретателен» — значило не сказать ничего.
Будучи в экстазе, он моделировал то языческое жертвоприношение, то негритянский обряд инициации, то интимную жизнь глубоководных рыб; нельзя сказать, чтобы Ирене все это нравилось одинаково, однако и дискомфорта она никогда не ощущала. Он был как хороший актер в роли злодея — зал трепещет, а на теле жертвы ни царапинки…
Будучи просто в хорошем расположении духа, он оборачивал ее своей нежностью, словно махровым полотенцем.
Будучи в задумчивости, он забывал он ней, даже лежа в постели бок о бок.
Однажды он любил ее под аккомпанемент симфонической поэмы, звучащей из динамиков музыкального центра. Случилась богатая прелюдия, занавес поднялся, и действо обещало быть колоритным и пышным — когда дирижер, возлежащий на своей жене, внезапно о чем-то задумался. Она восприняла его задумчивость как драматургическую паузу и некоторое время выжидала нового поворота сюжета — однако Анджей уже сладко спал, забыв объявить антракт…
Она послушала его ровное дыхание, потом аккуратно высвободилась и отключила музыку. Он проспал до утра. Ирена сидела на кухне, пила чай и смотрела на свое отражение в темном окне — пока не рассвело…
Как-то, возвращаясь домой, она обнаружила поджидавшую ее дамочку. Молодую, но не молоденькую, одетую во все синее — синее короткое пальто, синие колготки, синие туфли, шляпка с ярко-синим пером…
— Вы Ирена? — у дамочки были синие глаза, подведенные светло-синим карандашом.
— Я Ирена…
— Я Люсия…
Ирена молчала, разглядывая бело-розовое лицо в синем обрамлении.
— Анджей… Видите ли, Ирена. Вы его жена… Вам трудно, я понимаю. Трудно жить рядом с гениальным художником, композитором, писателем… Им нужны специальные жены. Женщины, которые могли бы понять их, пожертвовать, если хотите, своей индивидуальностью, стать отражением, тенью…
— Вы его любовница? — спросила Ирена.
Дамочка вздохнула:
— Я его друг… Чего, к сожалению, нельзя сказать о вас. Вы не смогли стать другом собственному мужу…
— Это он вам сказал?
— Нет, но это же видно… Ирена, поймите… Личность Анджея — слишком большая ценность, чтобы разменивать ее на банальную семейную жизнь. Вы будете с ним несчастливы… вы его не понимаете, не цените. Он будет несчастлив с вами… Вам лучше разойтись. Гению не нужна жена — ему нужен друг, соратник… нянька…
— Надо подумать, — сказала Ирена со вздохом.
И ушла, оставив дамочку с приоткрытым ртом. Очевидно, та еще не все успела высказать.
Вечером вернулся Анджей — рассеянный и мечтательный.
— Приходила твоя поклонница, — сказала Ирена после ужина, когда говорить было, в общем-то, уже не о чем.
— Которая? — отозвался Анджей задумчиво.
— Синяя…
— А-а-а… И что?
Ирена подумала.
— Она считает, что я недостаточно с тобой нянчусь…
— А ты считаешь, что достаточно?
Ирена вздохнула:
— Знаешь, у меня рассказ вышел… В сборнике…
— Покажешь?
— Да… Анджей, как ты думаешь, тебе нужна другая жена?
Теперь помолчал он. Что странно — у него-то, в отличие от Ирены, реакция была мгновенная, иногда опережающая события…
— Не знаю, нужна ли мне жена… Но ТЫ мне нужна, Ирена. Вот конкретно именно ты.
«Вправе ли общество про… сво… смертников вампи..?»
Газета была за позавчерашнее число. Ирена долго добивалась именно этой газеты, в какой-то момент ей подумалось, что охранники скрывают ее, не желая травмировать ее, Иренину, психику…
Как бы не так. Они, оказывается, просто заворачивали селедку. И когда Ирена получила наконец свою газету, половины страниц у нее не было, а оставшиеся воняли рыбой, и часть текста скрывалась под жирными пятнами…
Типографская краска вредна, особенно если глотать ее вместе с пищей…. Охранники никакого понятия не имели о правилах гигиены.
Ирена перевела дыхание. Почему-то вспомнился Анджей, сидящий во главе импровизированного студенческого стола. «Кстати, а что вы думаете о смертной казни?»