Петри Иакова
Шрифт:
Скоро этот домик снесут, в небытие отправится и Дед Савий, но эти яркие, солнечные воспоминания навсегда останутся с Джарведом. И вот сейчас, разбираясь с истлевшей бумагой в заброшенном крыле университета, среди стен с такой же облупившейся краской он придавался им.
Всего четыре хранилища, четыре двери, идущие из темного хола-аппендикса. На улице свет и теплое апрельское утро, грозит жарой к полудню, здесь же темнота и холод. Звук снаружи почти не доносится. Редкий гул грузовиков, проезжающих мимо и только. Как на краю мира, в плену своих воспоминаний.
Связка ключей оттягивает карман темно-серого халата, позаимствованного у уборщицы. Она все равно уже уехала на праздники, не будет против. На голову по-пиратски
Первая дверь. Ключ с цифрой "один" на ручке. Дверь открывается, на голову падает связка газет. Ладно вовремя смог отступить. Да... такие связки уложенные друг на друга высятся до самого потолка. Придется попотеть.Это все нужно вытащить и снести в холл. На следующий день приедет грузовик за вторсырьем. Долго не думая, Джарвед тянет за вязанку почти у самого пола и отбегает, когда вся гора истлевших газет валится в проем. Замечательно! Теперь можно грузить на повозку и спускать вниз. Отчихавшись от поднятой пыли, Джарвед разглядывает плоды трудов своих. Десятка два связок газет и еще целая стена из таких же за дверью. Интересно, какого они года? На ближайшей вязанке первая газета без титульного листа, на другой видны "Городские известия" аж двадцать восьмого года. Джарвед присвистнул - надо же, раритет. Может вытащить несколько, по сохраннее и в местный музей отнести... или букинистам каким продать. Местный Авито пестрит разной стариной от монет до открыток. Глядишь и на ценность какую наткнешься. Уборка обещала быть увлекательной. Джарвед и не представлял на сколько.
Следующая вязанка тоже оказалась вытянута из основания газетной стены. Отважный библиотекарь привычно отбежал, но баррикада продолжала держаться. Вздохнув, Джарвед подошел, чтобы выдернуть еще одну опору из-под этой нерушимой стены...
Было больно когда первая тяжелая вязанка ударила по голове, потом он пришел в себя среди связок газет и в поднятой пыли. Она золотистым туманом мерцала вокруг. В пробитую брешь стало видно окно и сквозь него пробивался солнечный свет. Поверх газет лежало какое-то тряпье. Попытка подняться отдалась болью в спине и темнотой в глазах. Когда же эта агония отступила, взгляд уткнулся в то, что упало сверху газетных связок. Уткнулся и никак не мог определить что это. Измятая, некогда белая ткань почти истлела, под ними скрывались какие-то то ли ветки, то ли трубки. Распознавательная система мозга некстати опознает иссохшую человеческую ступню...
Словно от разряда электричества Джарвед подскакивает, падает, пинаясь ногами отползает от своей находки. Что же это такое? Как это возможно? Дышать, глубже, не паниковать. Закрыл глаза ладонями. Раз, два, три... Открыл глаза, посмотрел. Тряпье и ступня из-под них никуда не делись. Значит, не показалось. Что делать? Бежать в полицию? А потом весь день и выходные проторчать в библиотеке или участке за разбирательством происшествия. А черт знает, никогда не сталкивался с таким.
Ладно, не торопиться, подумать. Сначала надо посмотреть что это, может просто манекен...или птица мертвая. Джарвед не анатом.
Встал, шаг, другой, присел перед трухлявой тканью. Нет ступня человеческая. И не искусственная. Просто сильно высохшая. Осторожно, сместив бандану к носу, откинул паутину ткани.
Возможно, первый шок притупил чувства. Иначе Джарвед бы точно отключился. Сейчас же хладнокровно созерцал раскинувшееся на полу некогда живое существо. Бесстрастно смотрел на вывернутую в предсмертной агонии шею, раскрытый рот мумии, белые волосы, разметанные по полу, подогнутые к животу ноги. И крылья, раскрываемые на некогда двухметровый размах. Сейчас же тоскливо сложенные вдоль сжавшегося тела. Смотрел с большим интересом на руки, скрещенные на груди и прижимающие к ней что-то прямоугольное в черном переплете. Рука сама потянулась к книге на истлевшей груди "ангела",
Перо в руках было не просто невесомым, оно, казалось, само рвалось в полет. Перикиль шел домой как во сне. Взгляд постоянно обращался к таинственной синеве неба. Но ничего больше не блестело, не летало. Ничего, чему могла принадлежать эта вещь. Руки же предательски дрожали, грозились выпустить из пальцев чудесную находку. Обернув перо бумажной салфеткой и сложив в сумку на плече, Перикиль почти бежал домой.
Включенный ноут сразу открылся на стартовую страницу браузера. Во вкладках страницы соцсети, городской вестник, новостной портал, несколько интернет магазинов и аккаунты онлайн игр. Теперь все это казалось таким глупым и ненужным.
В строке поиска Перикиль набирает "Стальное перо". Выходит несколько ссылок - орудие, метафорические высказывания. Но вот что-то стоящее: "В пригороде Мадрида жители нашли странные перья. Лабораторный анализ показал, что в их составе есть титан и платина". На фотографии жмурящийся от солнца мальчик держит довольно большое и тяжелое на вид перо, блестящее металлическим блеском. " Откуда взялись подобные произведения искусства выяснить не удалось. Год статьи - 1986. Тридцать три года назад. Апрель, 20. Перед самой пасхой, как сейчас.
Вкладка сворачивается, открывается соц сеть. "Ты и не представляешь, что я нашел" - печатает он Вири, одногруппнику и другу. Потом думает и отправляет еще трем друзьям. Они, конечно, в других городах, но поговорить с кем-нибудь очень хочется. И лучше если это будет несколько разных людей. Онлайн пока никого...странно, вроде как каникулы начались. Ладно, мало ли у кого какие дела. Пока можно новости поглядеть. Мировые вести открываются снова конфликтами между боевиками и властями ближневосточной страны. Снова бомбежки, смерти. Кто-то подкинул террористам оружие, доставку засекли, выследили и уничтожили караван смерти. Ладно, с этим все ясно. Что еще? В преддверии Пасхи в Иерусалиме ведутся приготовления. Люди готовятся к схождению Благодатного огня. Вот будет прикол, если он не сойдет...
Мысли снова возвращаются к находке. Осторожно, словно боясь, что оно рассыпется или вообще окажется плодом его воображения, Перикиль берет свою сумку. Вот он, бумажный сверток, раскрывает белую мягкую бумагу. Перо. Невероятно тонкая работа. Откуда же оно?
Пасха. Перья... Ангел?
В поисковике пальцы уже набирают "Ангел, стальные перья" . Снова есть ссылка на Мадрид 1986-го. "Местный житель утверждает, что видел ангела: " Его крылья блестели молниями, мне показалось, что я ослепну, но отвести взгляд я не мог", - сообщает Салем, семидесяти трехлетний сборщик винограда. Салем каждое воскресение посещает церковь и считает увиденное божьим знамением" - так написано в короткой статье.
Значит, ангел. Снова открывается страница с фотографией стального пера. Перикиль берет свое и подносит к экрану.
Ноут неожиданно издает писк и гаснет.
– Вашу мамашу, - только и говорит студент, разглядывая свое отражение в черном зеркале экрана. А день за окном уже налился жарой.
Джарвед закинул все газеты на повозку и трижды спустил ее в полной загрузке в холл. Каждый раз, поднимаясь, он гадал, увидит ли крылатую мумию, или это была просто галлюцинация от удара по голове. Но нет, каждый раз размытое белое пятно встречало его там, где он его оставил - в углу коридора. Прикрытое ветошью, оно все равно являло истлевшие крылья с остатками еще блестящих перьев. И тогда он боялся, что следующим заходом на разорение хранилища свалится еще один труп. Но больше ничего не было.