Петри Иакова

Драфтер Ули Александрия

– Груз?

– Магнитно-импульсная установка.

7. Отшельник.

Солнечный день напекал голову. Слишком

теплая для душной апрельской погоды одежда была расстегнута, только облегчения это не приносит. Но раздеваться не хотелось. Мысли блуждают по выдуманным мирам, куда ноги никогда не приведут, потому страдания тела были слишком далеко от сознания. Черная тяжелая обувь давно покрылась серой дорожной пылью. Весна в этом году выдалась сухая. Пыль покрывала и черные колготки и черное пальто. Оставалась на руке, если провести ей по лбу. Но силы все не оставляли, наоборот нечто подгоняло одинокого путника.

Маленький городок встретил ветхими развалюхами. Двухэтажные домики на несколько квартир были давно покинуты. Штукатурка со стен обсыпалась, обнажив деревянную обрешетку, покосившиеся двери и разбитые оконные рамы открывали сырой мрак внутри. Там, в темноте, в пыльном сумраке, свет чертил косые линии через дыры в крыше.

Дождь,

вероятно, будет сильный, на горизонте уже собираются тяжелые грозовые туч. Чувство такое, что они не пройдут стороной, да и телу надо отдохнуть, а разуму уйти в царство грез. Такие заброшенные места идеальны для путника, ни кто не станет ее искать здесь.

Девушка заходит в наиболее сохранный домик, оглядывается. Никого, только обломки старой мебели, на стенах полуотвалившиеся бумажные обои невообразимого бирюзового цвета, на сколько это видно в темноте. Только запустение и тишина. Обойдя дыру в полу и присев на остатки металлической кровати в углу комнатки, она достает из кармана перо. Оно мерцает во тьме приятным зеленоватым светом.

"Храни мой сон, безымянный ангел" - произносит в мыслях ставшую привычной молитву и, положив перо перед собой, а под голову рюкзак, засыпает прямо на металлической сетке кровати. За разбитыми окнами ветер доносит первые раскаты грома. Только гроза эта совсем не простая. Перо начинает мерцать, не тревожа пока крепкий сон отшельника.