Петролеум фэнтези
Шрифт:
Вот и у меня всё произошло совершенно случайно. К тому времени мы прожили в Москве почти год. Семейные переживания начинали постепенно успокаиваться, было начало мая и моя мама решила наконец то сделать новоселье и пригласить на него две семьи старых сослуживцев отца по Лениногорску, один из которых работал в конторе отца главным инженером, а второй главным механиком. Мама с ними часто перезванивалась по телефону и они любезно откликнулись придти к нам на семейный праздник. Мы жили очень скромно, у нас в квартире по сути дела было пусто, мы за прошедший год даже не успели обзавестись самой простой мебелью и мама очень переживала, как это будет всё воспринято.
Стол в доме был уже накрыт и мы с нетерпением ждали гостей в назначенный час. Мы думали, что среди гостей будут только взрослые, но неожиданно для нас семья бывшего главного инженера, появилась в троём, с ними вместе была их дочь, будущая моя жена Танечка. Она была моей ровесницей, и в тот же год что и я, закончила тот же самый нефтяной институт. Но проучившись бок о
Уже через месяц после нашего знакомства, мы подали заявление в ЗАГС на регистрацию нашего совместного брака, а в июле состоялась наша свадьба и мы стали с ней мужем и женой.
Это был очередной мой жизненный этап. Строить совместные планы на будущее гараздо проще в двоём. Семья ко многому обязывает, она требует внутренней перестройки многих юношеских принципов, отказа от многих жизненных излишеств и наконец, она заставляет мыслить совершенно иначе. Приходилось познавать многие вещи с самого нуля, считаться со всеми новыми родственниками, да и не забывать свою старою семью. Живём мы с ней и не тужим уже 38 лет, у нас выросла прекрасная дочь, есть замечательнейший зять и появились на свет уже две прелестные внучки.
Первая работа
Видимо моя обида из-за несправедливого институского распределения продолжала во мне сохраняться и я после не долгих раздумий пошёл работать в не профильный для меня ВНИИБТ, это был единственный в Москве и самый известный в стране научно-исследовательский институт буровой техники. В ту пору он располагался в самом начале Ленинского проспекта, в старом здании Московского нефтяного института. Фактически, выучившись на геофизика, я вернулся к профессии отца, от которой он пытался меня отговорить. Я был принят на работу младшим научным сотрудником в Лабораторию пакеров с самым мизирным окладом, который тогда существовал. Но с чего то надо было начинать. Коллектив лаборатории меня принял достаточно хорошо и передо мной сразу же выложили стопки годовых технических отчётов за несколько предшествующих лет, чтобы я быстрее начал вникать в суть дела.
Работа меня постепенно затягивала, она день ото дня становилась для меня всё более интересной, я регулярно стал выезжать в коммандировки, преимущественно в Западную Сибирь, вместе с более опытными специалистами, для проведения промысловых эксперементов с образцами новой техники. Из названия лаборатории понятно, что она разрабатывала пакерные устройства, но область их применения была настолько широка и уже было их изобретено такое их количество, как говорят на каждый случай жизни, что казалось придумать уже было просто нечего. И тем не менее в головах талантливых изобретателей постоянно рождались новые идеи. Меня подключили к разработке пакера для ликвидации заколонных перетоков пластовых вод. Нефтянников постоянно мучили проблемы быстрой обводнённости призабойных зон скважин, а природа появления вод, была не до конца изучена. Обводнённые скважины выводили из состава добывающих и переводили в фонд скважин, ожидающих ремонта. Из-за форсированной добычи нефти простаивающий фонд скважин постоянно нарастал и мы должны были помочь добычникам бороться с этим негативным явлением.
В учебном институте я никогда не занимался общественной деятельностью, более того даже от неё уклонялся, но во ВНИИБТ оказалось все иначе, местная молодёжь быстро взяла меня в оборот и я сам даже не заметил, как вдруг оказался заместителем комсомольского секретаря. Весь коллектив ВНИИБТ был не большой, в основном это были уже приклонного возраста маститые учёные и изобретатели, основатели современной советской буровой науки, техники и технологий, лауретаты государственных премий, а молодёжи было совсем мало, порядка 40 человек, и я с ними со всеми быстро передружился. Безусловно в этом была заслуга нащего секретаря Аллы. Она старалась брать меня с собой на все мероприятия за пределами института. И вот как то раз, нас пригласили на какую то очень важную беседу в ЦК ВЛКСМ. Мы поехали к ним на встречу с ней вдвоём. Нас встретил молодой человек, который выглядел чуть старше нас, он был ответственным инструктором по работе с молодёжью нефтяных предприятий всего СССР. Свой разговор с нами он начал издали. Стал нам объяснять, что нефтянники уходят всё дальше на Север в зону тундры и бездорожья, что перед учёными страны поставлены задачи по созданию новых видов транспортных средств, вплоть до возрождения дирижаблей. Предполагалось, что при помощи этих летающих средств на большие расстояния будут перемещаться буквально все виды оборудования, а обратно на большую землю ими будет вывозиться добытая нефть, до тех пор пока не будут построены магистральные нефтепроводы. Для меня, ещё совсем зелёного специалиста, было большой честью быть вовлечённым в столь грандиозные планы. Он закончил свой рассказ тем, что перед разработчиками новых видов оборудования ставится принципиально новая цель, создавать их в блочном исполнении для условий Крайнего Севера, чтобы значительно сократить их сроки сборки и монтажа на местах применения. Эта информация долгие годы не покидала меня и я постоянно думал о том, а что можем сделать мы, буровики. Труд буровика очень тяжелый, по своим масштабам трудоёмкости он пожалуй ни с чем не сопоставим,
Впереди меня ожидали интересные годы работы и я тогда ещё не мог представить, что меня будут ждать встречи со многими известными нефтянниками и талантливыми учителями нефтяного производства.
Алжир. Сонатрак
Учитывая то, что мой шестой год обучения в Губкинском институте был посвящён углублённому изучению французского языка с техническим уклоном и что я работал во ВНИИБТ, мне было предложено поехать поработать в Алжир на буровой контракт с государственной нефтяной компанией СОНАТРАК, где я приобрёл свой первый опыт международной работы. Мы бурили нефтяные скважины для алжирцев в пустыне Сахара с применением наших отечественных буровых установок, которые изготавливались в Волгограде на заводе «Баррикады» в экспортном тропическом исполнении. Эти совершенно новые установки мы монтировали с самого нуля непосредственно из заводской упаковки. Внешне, они практически ничем не отличались от импортных, которые мне довелось впервые увидеть в алжирской Сахаре, среди песчанных барханов и изнуряющей жары. Именно там, шло негласное соревнование между разными странами, чьё буровое оборудование лучше. Параллельно с нами работали румыны, итальянцы, французы и конечно же американцы. По отзывам алжирских руководителей наше оборудование было ничуть не хуже американского, но по сравнению с ними, наши станки были доукомплектованы именно американским оборудованием, в частности пультом бурильщика и превенторным хозяйством, которое было неотъемлемым условием бурения в тех местах, где очень часто происходили выбросы нефти из-за очень высоких давлений во вскрываемых пластах, очень часто заканчивавшиеся нефтегазовым фонтаном и самопроизвольным его возгоранием. Также всё внутрискважинное оборудование, применяемое для оснастки обсадной колонны, приспособления для цементирования обсадных колонн и буровые долота были сплошь американскими. Здесь трудно что то возразить, американцы были и остаются лидерами нефтяного машиностроения. Промыслово геофизические исследования и тампонаж скважин также выполняла американская компания «Шлюмберже», признанный лидер этих видов работ во всём мире и по сей день.
Наша задача была не только пробурить как можно больше скважин, но и обучить местный персонал работе на нашей технике. Предполагалось, что со временем, этот наш станок мы полностью передадим алжирским специалистам под их управление. Всего по контракту работало 8 наших буровых бригад. Надо отдать должное местному буровому персоналу, эти молодые ребята достаточно быстро обучались. Единственную трудность мы испытывали лишь в религиозный праздник Рамадан, когда они днём не ели по религиозным законам и ходили по жаре сонные как мухи, но бурение скважин это непрерывный процесс и буровая установка работает 24 часа в сутки.
Командировка в Алжир протянулась 3 года и я ничуть не жалею что провёл в этой африканской стране свои лучшие молодые годы. Опыт, каторый я там получил, оказался бесценным и дал мне возможность почти на всё смотреть другими глазами. Многое можно познать только в сравнении, а именно этих возможностей, у меня там было предостаточно. Прежде всего я понял, что я представлял действительно мощнейшую державу мира, которая была лидером по оказанию помощи всему африканскому континенту, но в то же время я стал понимать, что наше присутствие там организовано не совсем верно. Мы считали, что мы приехали обучать местное коренное население и чуть ли не бесплатно поставляли им уникальное оборудование, которого самим не хватало. Советский Союз построил в Алжире мощную разветвлённую систему высшего и среднего профессианального образования, да и у нас в Москве училось много алжирцев. По идее все они должны были стать не только нашими проводниками, но и поддержкой нашего присутствия в этой стране. Однако простые алжирцы считали совсем наоборот, что мы приехали им не помогать, а всего лишь зарабатывать у них в стране деньги, и вовсе никакой дружбой народов и не попахивало. Политическая пропаганда нас просто вводила в заблуждение. Да, относились к нам не плохо, но не более того. Видимо то же самое происходило и в других африканских странах, поэтому не удивительно, что в настоящее время Россия потеряла на Африканском континенте всё своё былое огромное влияние.
Кстати о деньгах, то есть о зарплатах. Алжирцы народ наблюдательный, а наши специалисты бывают зачастую болтливы. Так вот те, кого мы обучали, нам в открытую заявляли, что же Вы стоите так дёшево. Американский буровой мастер получал по частному персональному контракту 10000 долларов в месяц, а наш всего лишь 500. Вот эта огромная двадцатикратная разницы в зарплате для них была показательной, и они об этом были прекрасно осведомлены. Наши попытки объяснить им, что мы приехали им помогать развивать национальную экономику и оказывать техническое содействие, вызывали с их стороны только саркостический смех. Видимо как себя оценишь, так тебя и полюбят. Везде уважают силу, а там прежде всего, и наша сила была только в военной поддержке их страны. Остальное, даже очень хорошее, всё быстро забывается, так устроен их менталитет.