Петров, к доске! Книга вторая

Ларин Павел

— Класс… — Кивнул я, затем подошел к табуретке, которая стояла ближе к выходу, и плюхнулся на нее. Мне срочно нужно было присесть.

Какая интересная хрень вырисовывается. То есть теперь у нас с Илюхой появится отчим. Так получается? В прошлый жизни ничего подобного не было. Мать никогда, ни при каких условиях никого не приводила домой. Мне кажется, она и за стенами дома ни с кем не встречалась.

И все это на фоне моей собственной влюблённости. В Дееву…Жесть, конечно…

— Ты чего воздух ноздрями гоняешь? — С усмешкой поинтересовался дядь

Лёня.

Видимо, я слишком громко вздохнул.

— Да так… Навалилось что-то все подряд…

— О как… — Сантехник перевернул целый пласт картошки, которая уже успела основательно поджариться, выключил плиту, подошел к свободному стулу и уселся напротив меня. — Влюбился что ли?

— Почему влюбился сразу? — Вскинулся я, но тут же понял, как глупо это выглядит.

Мое рьяное отрицание очень похоже на однозначное признание. Да и потом, чего я психую, будто меня в серийных убийствах обвиняют.

— Алексей, я тебе так скажу… Лучше попробовать и ошибиться, а потом жалеть об этом, чем не попробовать и всю жизнь мучаться от мысли, а вдруг это было то самое. Понимаешь?

Я с удивлением уставился на дядю Лёню, сидевшего напротив меня. В сантехнике проснулся философ? Вот, что любовь животворящая делает. Хотя… С другой стороны… А что, если так оно и должно быть? Может я должен был прожить свои годы именно по тому сценарию, который разворачивается сейчас?

Только открыл рот, собираясь сказать что-нибудь соответствующее в ответ, однако нашу чудесную беседу прервал звонок в дверь.

— О как… Мы кого-то ждем? — Спросил дядя Лёня и посмотрел на меня, вопросительно подняв брови.

— Да нет. Вроде никого не должно быть. — Я пожал плечами, затем поднялся со стула и направился в коридор.

Сантехник остался в кухне. Видимо, решил, он пока ещё не на столь уверенных позициях в нашей квартире, чтоб двери открывать гостям.

— Здравствуй, Алексей.

— Здравствуйте, Виталий Петрович.

На пороге стоял наш участковый. Его появление, конечно, было не столь удивительно, как дядя Лёня в материном фартуке, если бы не одна деталь. В правой руке он держал три гвоздики, в левой — коробку с тортом. Вид у мужика был взволнованный и очень переживательный. Более того, судя по всему, он к посещению нашего дома прям готовился. Его форма выглядела отутюженной, а сам он подозрительно припахивал одеколоном. Такое чувство, будто участковый просто вылил на себя весь флакон. Аж глаза заслезились.

— Матери дома нет. — Сообщил я Виталию Петровичу после секундной паузы.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб понять, вряд ли участковый с гвоздиками пришёл нас с Илюшей проведать.

Гвоздики… Да уж… У меня эти цветы всегда ассоциировались либо с демонстрацией на 7 ноября, либо с похоронами. Скажем прямо, ухажёры у матери далеки от идеала. Один сразу жрать готовит, но это хоть пользу несет. Ладно. Второй гвоздики притараканил. Три. На большее фантазии не хватило.

— Я специально заранее пришёл. Чтоб с тобой поговорить. А там и Галину дождемся. Хочу побеседовать, Алексей, как

мужик с мужиком. Пустишь?

Я несколько раз моргнул, испытывая дикое желание сказать вслух фразу, которая пока еще непопулярна, но лет через сорок станет трендом. Пу-пу-пу… Вот что крутилось в моей голове.

Как же я пущу вас, Виталий Прирович, если вакантное место в нашей квартире и в жизни матери уже занято. И ладно об этом сама родительница бы сообщила участковому. Это еще более-менее нормально. Тут же ситуация, прямо скажем, как в сериале.

Один жених явился матушку сватать, руки ее у меня просить. Видимо, решил со взрослым сыном поговорить, заручиться поддержкой. А в кухне другой жених уже обед готовит.

— Виталий Петрович, не могу вас, к сожалению, пустить… — Начал я издалека, попутно соображая, что за катаклизм можно использовать в качестве причины столь вопиюще грубого негостеприимства с моей стороны.

Все-таки, ситуация с ухажёрами касается матери. Вот пусть она сама и решает, как ей быть. Соберётся отшить участкового, тоже пусть сама это делает. Я вмешиваться точно не буду. Да и неправильно это как-то, пустить сейчас Виталия Прировича в квартиру, чтоб он лоб в лоб столкнулся со своими разбитыми мечтами о семейном счастье с родительницей. Подставой попахивает с моей стороны.

— Ну почему же не можем? — Раздался сзади бас дяди Лёни.

Над головой, прямо на створку легла здоровенная ладонь сантехника. Он легонька надавил на дверь, открывая ее шире, чтоб Виталий Прирович оценил домашний вид и материн фартук во всей красе.

— Чего ты, Алексей. У нас вон обед готов. Приглашай гостя. Накормим, напоим.

Лицо участкового в одну секунду превратилось в маску. Все волнение и переживание с этого лица, как водой смыло. Оно вытянулось и осунулось. Естественно, Виталий Петрович сразу все понял. Не идиот ведь.

По дому разгуливает мужик в весьма говорящем виде, при этим еще использует формулировку «у нас» и «мы». Очевидно же, место занято.

Нет, я еще во время прошлой встречи с участковым, когда разбирались с обиженным генералом, заметил, мать ему нравится, но не думал, что настолько сильно. И тоже, конечно, странный тип. Сидел, сидел, а потом резко — здравствуйте, вот вам торт и давайте строить совместное будущее. Сантехник вон, похитрее. Он, пользуясь, ситуацией, матушку в больницу завлек. Ничто так не трогает женское сердце, как возможность проявить заботу.

— А вы чего, Виталий Петрович? Мимо шли?

Голос дядь Лёни звучал непривычно ласково. Так ласково, что сразу становилось понятно, в любой момент ситуация может выйти из-под контроля. Товарищи женихи начали метить территорию и демонстрировать друг другу, кто тут главный. По крайней мере, дядя Лёня точно. Видимо, он решил сходу расставить все точки над «и». Мол, нечего шастать по квартирам со своими вшивыми гвоздиками.

— Да… — Участковый понял руку, демонстрируя торт. — Вот, решил к старым друзьям сходить, а заодно Алексея проведать. Он же у меня на особом контроле.