Петров, к доске! Книга вторая
Шрифт:
— С ума с вами сойду… Точно… — Высказался я от души. — Ладно. Ждите. Сейчас разберёмся.
Такое чувство, будто сегодня все просто сговорились. Прямо как в народной присказке. Сначала пусто, а теперь так густо, что крыша едет.
Я вошёл в подъезд, дотопал до родной
Когда оказался в коридоре, сразу обратил внимание на тишину. Она была тяжёлой, словно чугунная плита.
— Леха, ты?
Из комнаты выглянул Илюша. Говорил он шепотом и явно был расстроен.
— Что-то случилось. — Сообщил братец с серьёзным видом, все так же шёпотом. — Мамка дядю Лёню выгнала. А мне он нравится. Он добрый и хороший. Да и пацаны говорят, с ним не страшно даже вон, на «монастырку» пойти.
— Я тебе дам «монастырку»! Ноги сломаю. Понял? Сам. Не дорос еще по чужим районам шляться. — Погрозил я Илюше кулаком.
Сам тоже говорил шепотом. На всякий случай. Пока ничего не ясно, но вполне очевидно, какая-то хрень творится.
— А детей не трогают, ясно? — Возразил Илюша.
— Ты скажи, мамка где?
— В кухне закрылась. — Братец кивнул в сторону комнаты, дверь в которую действительно была плотно закрыта. — Плакала сильно, когда дядю Лёню выгнала. Но меня туда не пускает. Сказала, иди, Илюша, делай уроки. А какие уроки? Я в детский сад хожу. Нам не задают уроков. Очень странная она сегодня с работы пришла. Я еще в садике это понял. С воспиталкой даже не поздоровалась.
— Ладно… Брысь в спальню. Пойду выясню, что произошло.
Я
Родительница сидела на табуретке, опустив голову и безвольно свесив руки.
— Мам… Ты чего?
Я шагнул в комнату и сразу же подошел к матери. Сел на корточки, чтоб наши лица оказались на одном уровне. Она подняла голову, посмотрела на меня красными, заплаканными глазами, затем выдала очень странную фразу:
— Предатель я, Алеша.
— Ты чего? На работе поругалась с кем-то? Накосячила? Ошибку допустила? Что такое?
Я старался говорить спокойным, размеренным, позитивным голосом. Родительница явно в депрессии. Ей, правда, пока такое слово не знакомо. Сейчас люди подобной дурью голову не забивают. Но от этого ситуация не меняется.
— Да… Ошибку… — Повторила она вслед за мной, как заворожённая. — Большую ошибку. Предала человека.
— Мам, очень тебя прошу, говори более понятно, а то я нервничать начинаю. Что случилось?
Родительница выпрямила плечи, посмотрела мне прямо в глаза и ровным, безэмоциональным голосом ответила:
— Меня во второй отдел завода вызывали. Новость сообщить и поговорить об этой новости. Дело в том, что… — Матушка запнулась на секунду, но потом все же продолжила. — Отец ваш жив, Алексей. Жив. Понимаешь?
Это была последняя на сегодня капля. И она меня добила. Я просто сел на пол, растерянно глядя на мать.
— Охренеть…
На большее у меня не было сил.