Певчая
Шрифт:
– Ах, да, дымоход. Я не подумал.
– Раньше это проблемой не было, - с сомнением сказал Нат.
– Может, даже щель – проблема для Певчей, - сказал Пенебригг. – Особенно, если тенегрим сядет на трубу.
– Мог он нас подслушать? – спросила я с ужасом. – Он знает, что я с вами? – и теперь он летит к Скаргрейву…
– Нет, - поспешил успокоить меня Пенебригг. – Это было быстро, мы говорили тихо, в ту трещинку нас не услышать.
– Но, может, он ощутил мое присутствие…
– Нет, - сказал Пенебригг. – Ты можешь чувствовать тенегримов, но не они тебя. Все, что мы знаем
Я была рада его ответу.
Нат подошел к камину.
– Закрыть его?
– Да, - сказал Пенебригг. – А потом пойдем вниз. Думаю, нашей гостье уже надоела эта комната.
Мы устроились у дымящих углей огня на кухне, и я уже ощущала себя сильнее.
– На чем мы остановились? – спросил Пенебригг.
– Мы говорили о шпионах Скаргрейва, - сказал Нат со скамейки напротив меня.
– Ах, точно, - ответил Пенебригг. – Его огромная сеть, которой он правит как глава шпионов, и вороны на его стороне, - он поправил очки и посмотрел на меня. – Боюсь, что информанты всюду, милая. Страх в воздухе, которым мы дышим. Нет места, чтобы говорить свободно. Даже самые невинные поступки теперь могут навлечь на человека воронов.
– На прошлой неделе наш сосед пожаловался на цену хлеба, - сказал Нат. – Его схватили через час.
– Словно жалобы на цены – жуткая измена! – сказал Пенебригг, качая головой. – Но никто не смеет перечить Скаргрейву, пока он командует тенегримами, даже король Генри.
– Но почему? – спросила я. – Он же король? Скаргрейв не натравит на него воронов.
– Сделает, если это ему будет выгодно, - сказал Нат.
– Думаю, нет, - сказал Пенебригг. – Королю и восемнадцати нет, и его почти всю жизнь направляет Скаргрейв. И он очень чувствителен к тенегримам, он живет рядом с подземельем Тауэра, где они гнездятся. Конечно, он тихий и делает все, что советует Скаргрейв.
– Их магия некоторых делает такими, - сказал Нат. – Ужасное зрелище.
– Да, - согласился Пенебригг. – Самого существования тенегримов хватает, чтобы запугать многих, особенно, тех, кто уже познал страх. Это видно по лицам, по манере говорить и стоять. Их легко запугать, легко направлять, даже если тенегримы им не вредят, они следуют, потому что Скаргрейв обещает им безопасность.
– Но некоторые против? – спросила я. – Как вы и Нат?
– Некоторые, - сказал Пенебригг. – Но мы тоже боимся тенегримов. Пока у Скаргрейва есть вороны, мы не можем бороться с ним.
Было больно слышать тихое отчаяние в его голосе.
– Вы не можете покинуть Англию?
– И оставить остальных страдать? – сказал Нат. – И у Скаргрейва стражи по всему побережью, в каждом порту, без его разрешения не выйти. И если нам и удалось бы сбежать, у него есть способы находить людей, где бы они ни были.
– Остается только бороться с ним здесь всем, чем мы можем, - Пенебригг сцепил ладони и посмотрел на меня. – Потому нам нужна твоя помощь.
– Моя помощь? Но я не понимаю, как или почему…
– У нас есть старое высказывание, - сказал Пенебригг. – Если песня Певчей вредит, только Певчей под силу это исправить.
– Не понимаю, - сказала я, хотя начинала вникать.
–
Нат снова ударил по дереву.
– Если бы мы могли что-то сделать, уже сделали бы.
– Но мы не можем, - сказал Пенебригг. – И мы ждали тебя.
Мое сердце колотилось.
– Но я не знаю, с чего начать. Я ничего не знаю о чарах Певчих, кроме той песни, что принесла меня сюда.
– Ты можешь знать больше, чем понимаешь, - сказал Пенебригг. – Уверен, мы можем тебе помочь. Нат, принесешь нам ящик?
Нат отложил свой кусочек дерева и нож и вышел из комнаты. Несколько долгих минут спустя он вернулся с широким плоским ящиком. Он опустил его в тенях, я услышала звук металла о металл, словно ключ в замке. Когда он повернулся к нам, он держал два свитка.
– Это лишь копия, - сказал Пенебригг. – Но мы думаем, что это песня, что уничтожит тенегримов, если ее споет Певчая. Такие бумаги нам удалось найти. Но мы не смогли разобрать надписи на бумаге. А ты?
Я уставилась на точки и завитки, что были разбросаны по странице. Они были бессмысленными, но я покачала головой, и всплыло воспоминание:
Я споткнулась о половицу в комнате мамы, а когда потянулась к ней, она отцепилась.
Под ней я нашла листки со странными кляксами. Я знала буквы, знала, что это не они, я не узнавала слова. Я поднесла надписи к свету и была так поглощена, что не услышала шаги матери.
– Люси, милая, отдай это мне, - я не сдалась сразу, и она нежно забрала их из моих рук.
– Что это, мама?
– Тебе не о чем беспокоиться. Мы больше не будем о них говорить.
Пенебригг держал бумагу.
– Ты не знаешь, что означают эти знаки?
– Думаю, это могут быть метки Певчей, - сказала я. – Но я не знаю, что они означают.
Пенебригг и Нат растерянно переглянулись.
– Не важно, - сказал Пенебригг. – Может, мы как-то расшифруем код. Но сначала нужно понять: ты хочешь нам помочь?
За его очками глаза мерцали мольбой. И хотя Нат не выдавал эмоций, я ощутила, что он ждет напряженно мой ответ.
– Но почему я? – я искренне растерялась. – Почему не другая Певчая? Кто-то старше, знающий свою силу?
К моему удивлению, Пенебригг отвел взгляд.
– Милая, я думал, ты поняла…
– Что поняла? – спросила я.
– Других Певчих не осталось, - тихо сказал он.
Слова была подобны зимнему ветру, пробравшему меня до костей.
– Скаргрейв охотился на них, - говорил осторожно Пенебригг, словно пытался понять, насколько больно мне будет слушать. – Хотел, чтобы никто не угрожал его тенегримам и гримуару, что создал их. И вороны облегчили его задание. Перед тем, как убить Певчую Агнес, они украли из ее памяти имена и места проживания всех Певчих, кого она знала. И Скаргрейв направился за ними, застал врасплох и заткнул им рты, а потом отдал воронам. При этом собрали еще больше имен, больше Певчих убили, пока не пропали все.