Певчие птицы

Никонов Николай Григорьевич

Как большая редкость попадает под Свердловском сибирский седоголовый щегол, без черного крестика на голове. Один такой щегол (самка) жил у меня зиму до весны и был выпущен в мае 1956 года. О достоинствах песни этого некрупного щегленка судить не берусь, но, говорят, она хуже обычного.

Содержание щеглов самое простое. Птичка эта бойкая, крепкая, выносливая. Для начинающих любителей — сущий клад. Клетка нужна 1-2-го номера, обыкновенная. Корм — смесь из семечек, овсянки, проса, конопли и репейного семени с добавлением тертой моркови. Любит щегленок кусочки яблока, белый капустный лист, вареный картофель. Летом нуждается в большом количестве зелени и добавке мягкого корма, пророщенных семян подсолнуха, репы, проса.

Получая достаточное и разнообразное питание, обжившийся щегол поет в клетке почти круглый год, кроме периода линьки, и может

прожить до 12–15 лет, что значительно дольше жизни той же птицы в вольных условиях.

В больших садках и птичниках щеглы могут гнездиться. Для гнезда делается чашечка из шпагата, волос, пера, соломы. В клетку ставится сучок березы, а сверху кладутся березовые ветки с листьями. Ветки предварительно нужно подержать в банке с водой.

Зеленушка

Вместе со щегленком, дубоносом и реполовом может быть отнесена к тем птицам, которые любят окультуренные ландшафты. Всякие пригородные лески, парки с засыхающими суховерхими соснами, железнодорожные зоны, окраины поселков и околицы деревень — типичные места, где водятся зеленушки. Резкое «ижжж-ж-ж», составляющее часть пения зеленушек, слышно иногда и на городских улицах с вершин высоких деревьев. Для Среднего Урала зеленушка — пример птицы, недавно распространившейся, особенно по Зауралью. Еще два десятка лет назад она была редкостью под Свердловском, теперь же ее знают все мальчишки-птицеловы. На Урале зеленушку именуют по-разному: зеленовка, крапивник и даже «колотень». Последние два названия явно по недоразумению.

Внешний вид этой постоянной спутницы щеглов сразу запоминается. Птичка с крепким конусовым клювом, размером с воробья, самцы желто-зеленые с грудки и тусклые, сероватые сверху. Самки и молодые бледнее. На крыле есть желтое зеркальце, как у щегла. Зеленушка близка к щеглу. В природе известны помеси этих птиц.

Специальной ловлей зеленушек никто не занимается. Они попадают случайно при ловле щеглов и реполовов. Пренебрежительное отношение к зеленушке основано на том, что она весьма капризна в смысле пения — то поет исправно месяц и два, то замолчит на полгода. Качество же песни, за исключением жужжащей трели в конце, вполне хорошее. Но это резкое, неблагозвучное «жжжии» заставляет отнести зеленушку к четвертому разряду. Птицеловы и любители европейской части Союза называют зеленушек лесными канарейками. Название, безусловно, искусственное, ибо ничем зеленушка не подобна канарейке, разве что некоторым сходством в окраске.

Зеленушка

Во всем остальном: питание, размножение, корм и все правила ловли и содержания — зеленушка не отличается от щегла. Как щегол, она любит бурьяны и кромки полей; как щегол, она лишь кочует в зимнее время, но не является перелетной птицей; как щегол, дважды выводит птенцов, но гнездится на хвойных породах, которых щегол избегает. В отличие от щегла она никогда не образует таких сотенных и тысячных стай, а всегда держится выводковыми группами по 3-5-8 птиц.

Пуночка, или снежный подорожник

В начале марта бывают деньки, когда уже сильно пахнет весной. Темнеет снег, слепит солнышко, хрустальная капель, сверкая и вспыхивая, хороводит по крышам.

Бахаются, раскалываются на куски ледяные редьки недолговеких сосулек, в солнечном небе томятся притихшие тополя. Это в городе. А на полевых желто-гладкоукатанных дорогах, еще не тронутых горячим лучом, вспугнешь вдруг стаю красивых белых птичек, словно бы маленьких голубков. Белоголовые и белогрудые, они взлетают пугливо и дружно, но скоро снова падают на дорогу, бегут по ней. «Подорожники прилетели!» — скажешь себе и про себя поймешь, что скоро уже водополье, веселая пьяная весна, когда все зазвенит, заискрит ручьями, запахнет теплом и землей. Птиц же так и называют подорожниками, или пуночками. Сейчас летят они на север, в тундру. Наша даже самая суровая зима для них не в тягость. А в теплую малоснежную зиму большие стаи подорожников колотятся вместе с обычными овсянками по сдувам, гумнам, кладям соломы и овсяных снопов. Они летают по рекам, где проходит зимний санный путь, и по озерам, где сидят армии рыбаков и остается много крошек, кусков хлеба, мерзлого мотыля и

мормыша. Этот даровой корм птички находят с удивительным проворством. Вообще пуночка, несмотря на грузноватый голубиный склад, птица очень живая и подвижная. Стая снежных подорожников — самое приятное зрелище: летят белые птички над зимней дорогой, над бело-голубой чистотой, и вот уже не видно, не слышно их, словно растаяли, растворились.

Пуночка

Еще четверть века назад я наблюдал сотенные табуны пуночек, скитавшиеся в марте и начале апреля по городским окраинам. Они не были редкими в самом городе, и подчас можно было видеть их на почернелой мокрой навозной мостовой вместе с грязными городскими воробьями, клюющими овес. Сейчас лошадь уже редкость на улицах города, и не стало пуночек. Теперь лишь дважды в год, осенью, в начале ноября, и весною, в марте-апреле, можно иногда встретить пуночек поодиночке, мелкими стайками или в компании красивых рогатых жаворонков и скромных лапландских подорожников. Подчас пуночки летят в тундру очень поздно, как, например, было весной 1966 года. Большая партия этих свежепойманных птичек продавалась на рынке 28 апреля. Специальной ловли пуночек почти нет. Птичка не известна большинству птицеловов, но завзятые охотники знают и любят ее за красивое оперение и смирный добрый нрав.

Я испытывал всегда особенную любовь к овсянкам и подорожникам, дорогим птицам нашей печальной осени и робкой весны. Мне нравятся все эти птички за их красивый полевой облик, выгодно отличающий их от примелькавшихся в клетках снегирей и щеглов. Наверное, поэтому я охотился за пуночками, не жалея времени.

Я ловил их по кромкам овсяных полей, у кладей соломы и на некоторых проселках, устраивал заранее обильную приваду. Если есть приманная птица, ловить хорошо. Без нее труднее, но зато и намного интереснее накрыть пару, тройку черно-белых контрастных самцов. Обычно на санной, не очень уезженной, тихой дороге я высыпал килограмм-два подходящего корма — овса, проса, конопли и сурепки. Делать прикорм надо всегда после выпадения первого снега. Когда все поля и жнивья побелели, заголубели, птички быстро находят корм и привыкают летать на него, пока не съедят дочиста. Хорошо также набросать у прикорма охапки соломы — подорожники любят на нее садиться и бегать по ней. Дней через пять я отправлялся на охоту, расколачивал на прикорме сеть и устраивался ждать в бурьяне, в шалашике, а то и просто притаясь за скирдой обмолоченной, светлой, нежно пахнущей снегом и ветром овсяной соломы. Прислонясь к ее колючему, шуршащему боку, стоишь, зябнешь потихоньку, поджидая желанных северушек. Летят над полем стаи тундровых запоздалых коньков, проносятся дружные станички острокрылых свиристелей, большой дрозд трещит и чакает на лиственнице у лесной обочины поля. Низко и плавно летит сорокопут, высматривая мышей и полевок. А иногда надолго затихает все. Лишь шорох снежинок о солому. Снег, снег с темноватых облаков, белый, нежный, зимний свет на все четыре стороны и черная уютная опушка ельника за полем. Как же хорошо, просторно, свежо на душе от этого мягкого снега и осеннего позднего ветра, переметающего снежинки сетчатой грустной метелью.

Вдруг слышишь короткие знакомые звуки. Весь встрепенешься! — Летят! Вот они — белыми голубочками на сером. Падут или пролетят? Снижаются… Развернулись дружно, мелькнув черными крылышками. Сели. Рассыпались. Замерли. И не видно стало — так слились со снегом.

Но вот задвигались, побежали, снуют у тока. Рука со шнуром напряглась. Сердце вот выскочит! Ждешь, когда сбегутся кучнее, и дергаешь веревку.

До чего же мила теплая, по-северному наряженная птичка. Все пуночки различны пером: одни — чище, белее, другие — с рыжинками на голове и груди (те, что помоложе), у некоторых рыженькое ожерелье, вроде как у дубровника, только посветлее. Эти самые красивые.

С поимки пуночка диковата, но не каждая, конечно, и всегда из трех-пяти покрытых выберешь одну, а то и двух смирных, красивых. Их-то и надо оставить. Старый дикий самец пуночки не скоро запоет. Подержать в клетке парочку снежных подорожников — истинное удовольствие для тех любителей, кто не гонится за классическим пением. Поют пуночки довольно бедно, хотя и приятно. Их можно отнести к третьему разряду певцов с односложной песней. Зато как дорог один вид кроткой женственной северянки, такой белой, чистой, принаряженной.