Певчие птицы
Шрифт:
Из всех насекомоядных нежных птиц пеночки прилетают первыми. Если взять три сходных категории: пеночек, славок и камышевок, то пеночки появляются первыми, за ними прилетают славки и в последнюю очередь — камышевки, за исключением камышевки-барсучка.
Я встречал пеночек-весничек и теньковок даже 20–21 апреля (1965 год). Птички еще не пели, а порхали по кустам опушки, спускались на землю и все время деловито поклевывали. Они были так незаметны, лишь тонкое нежное «уить», отчасти сходное с криком соловья и горихвостки, выдавало птиц. Редко-редко начиналась песенка в треть голоса и тут же смолкала.
Через неделю, к 2 5 мая пеночки запевают, и тогда их голоса так оживляют сочащийся водой, белеющий вербами пробудившийся к жизни лес.
Поймать поющую весничку без приманной очень трудно. Хитрая пеночка
Я много раз ловил пеночек осенью и всего дважды — в мае, но подолгу не держал их. Замечу, что к клетке они привыкают скоро и не отказываются от корма. Уже через неделю птички начинают потихоньку петь. Вообще говоря, пеночка у охотника — великая редкость, а поющая громко весничка — уникум, хотя сами по себе они многочисленны и поют в клетке много, до 7 месяцев в году. Все пеночки очень прожорливы. Весничка, пойманная мной в середине мая случайно, при ловле соловьев, съедала в день едва ли не две соловьиных порции муравьиных яиц и еще прихватывала хлеба, моченного в молоке. В связи с этим хочу сказать, что любители напрасно боятся содержать в клетках крупных певчих птиц, например, дроздов. Надо помнить, что чем крупнее птица, тем меньше она съедает корма, конечно, пропорционально весу своего тела. Даже и количественно певчий дрозд съедает не больше соловья, а соловей — меньше, чем крошечная пеночка-весничка.
Гораздо чаще, чем весничка, охотникам попадает другая пеночка — теньковка, которая лишь чуть поменьше. Но голос теньковки звучит как жалобное «тии, тии», напоминая писк чижей. Песенка же совсем не похожа на теньканье, как об этом усиленно распространяются несведущие люди, она напоминает равномерный «разговорчик» вроде: «тиви-тивю, тивю-тиви, тивю-тиви», лишь в конце песни, как дополнение к ней, идет тихое своеобразное — «тээ, тээ, тээ…»
Поскольку теньковка по песне птичка незавидная (отнесем ее к четвертому разряду), никто ее специально не ловит и не содержит.
Однажды, в конце июля, взял я двух хорошо оперенных птенчиков веснички. Всего их было четыре. Сидели они в типичном гнездышке пеночек, сделанном с шалашиком из травы, на поляне у кочки. Двух взятых миленьких птенчиков с пушинками на голове я посадил в шапку и так нес, хотя они раз пять выскакивали на дорогу и вообще дичились. Дома обе пеночки отлично принялись за муравьиное яйцо и хлеб в молоке, а через двое суток начали есть сами. Очень скоро пеночки стали летать. Я выпускал их в комнату, и они отлично ловили мух. Любая муха, ненароком заглянувшая в их клетку, тотчас оказывалась в клюве пеночки. Это было забавно. Иногда я брал клетку с птичками, подносил ее к сидящей на стене мухе и как бы показывал насекомое. Естественно, что муха слетала внутрь и тут же, как магнитом, ее втягивало в клюв пеночки, причем птичка даже не трогалась с жердочки.
Обе пеночки жили благополучно, и самец, который был немножко крупнее, уже начинал «ворчать», пробовал голос. К великому сожалению, он стал добычей кошки, случайно забравшейся на кухню, где висела клетка с пеночками. Вторая птичка — самка — уцелела, дожила до весны и была выпущена в лес.
Корм для пеночек в клетке должен быть максимально разнообразен: обваренные муравьиные яйца
Другие встречающиеся на Урале пеночки — зеленая, сибирская и, как редкость, зарничка — во всем сходны по содержанию с описанными выше, но песню имеют не столь хорошую. Песня зеленой — торопливая, сбивчивая, хотя и очень громкая трель, напоминающая начало песни зяблика и затем словно продолженная пением белой плиски.
В подходящих местах — опушки глухого высокого леса — зеленая пеночка очень многочисленна.
В целом же пеночки — приятнейшие ласковые птички. При хорошем уходе они живут долго, поют много и отлично привыкают к своему хозяину.
Славки
Насекомоядные птички, которых несведущие охотники постоянно путают с пеночками, — славки. Они тоже некрупные (но все же побольше пеночек), тонкие птички «насекомоядного» облика, но внимательный глаз сразу отличит славку от зеленоватой желтобровой и мелкой пеночки или круглохвостой вертлявой камышевки. Все славки серее оперением. У них нет «бровей», нет зеленых тонов в окраске верха и низа. Самый склад славок погрубее, корпуснее. И, наконец, позывка их — характерные чаканье и чоканье — «чок-чок». Все славки — типичные жители кустов. В сплошной густой лес они далеко не заходят и гнезда устраивают всегда около опушки. Славки редко летают на далекое расстояние, корм добывают возле гнезда, и все их существо приспособлено к жизни среди веток и листовой густерни — здесь их дом, их стихия. Почти все они обладают неплохими голосами, а по степени благозвучности пение черноголовой славки может быть отнесено к высшему разряду. Несколько хуже поют самая крупная из славок — ястребинка и славка садовая (не путать с садовой камышевкой!), очень распространенная на Урале и в средней полосе европейских лесов. Пение двух других славок — серой и завирушки — относится к худшему разряду, и для любителя эти птички мало интересны.
Славка черноголовая. Я начну описание славок с наиболее известной меж охотниками славки — черноголовой, или просто Черноголовки. Это некрупная птичка, окрашенная характерно для славок — беловатый низ и сероватый верх. У самцов на темени черная шапочка, самки и молодые — с бурым теменем. Для Урала, Среднего и Южного, Черноголовка — редкая птица. Чаще встречается она в Предуралье, в Пермской области, а под Свердловском была найдена мной лишь два раза (оба в июне) в окрестностях разъезда Гать и станции Коуровка. В обоих случаях птички держались на сыроватых опушках с густым подлесьем из ивняка, березы, жимолости и редких елочек. Опушка на Гати была в углу овсяного поля, над мелким леском поднимались редкие и довольно высокие ели. На одну из них Черноголовка усаживалась петь. Ее голос, включавший красивые флейтовые ноты нежного минора, проникновенно и грустно звучал в сверкающее росой, ясное и прохладное утро. Все было зелено, свежо, пахуче кругом, и долго-долго слушал я птичку, не будучи в силах идти дальше, заколдованный, завороженный ее малиновым голоском. Ловить Черноголовку было поздно, и я еще дважды приезжал ее слушать, искал гнездо, но не мог найти. Оно было надежно спрятано.
В Средней России и южнее Черноголовка относится к самым обычным птицам, населяет запущенные сады, одичалые вековые парки, кладбища, потонувшие в бузине и крапиве. В районе Сочи, например, она гнездится едва ли не в каждом саду, хоть там и трудно отличить сад от леса, а лес от садовой нечищенной поросли. По моим наблюдениям, кавказские Черноголовки по песне плохи и в подметки не годятся среднерусским, а особенно гнездящимся в Предуралье. Ведь у хорошей черноголовой славки до 12–15 чистых прекрасных колен, поющихся, как говорится, с чувством, с толком и с расстановкой. Ближе всего пение Черноголовки напоминает певчего дрозда.