Певец из Кастагвардии (Онд - 2)
Шрифт:
Амариллис крепко держал Май за руку, не давая ей оступиться. В узких невысоких коридорах им обоим приходилось не очень тяжело - и девушка, и ее помощник были ниже среднего роста. Но большинство рабов и наемных рабочих шли, согнувшись, чтобы не ушибиться головой о низкий потолок.
Каждую ночь они останавливались на специальных постах, где получали свой ужин - в основном сухой хлеб. Май очень издергалась, ее утомил постоянный сумрак. Девушка совсем позабыла о том, как снаружи холодно, и была рада, когда они наконец снова вылезли на поверхность - поднявшись по крутым подземным дорогам и каменным ступеням.
Когда
Под конец дня поднялся сильный встречный ветер, бросавший в лица идущим жесткий снег. Май, совсем вымотавшись, споткнулась о камень и упала на колени. Солдат сзади грубо пнул ее, приказывая встать. Амариллис помог Май подняться, а когда она споткнулась снова, посадил девушку на плечи и понес как когда-то в детстве носил ее отец. Все вокруг дивились не столько силе и выносливости небольшого человечка, сколько его жертвенности. В этом походе люди чаще шли по трупам, пробивая себе дорогу к жизни любой ценой.
Амариллис не покидал девушку ни на минуту, не подпуская к ней никого чужого. Май всерьез задумалась, уж не явился ли к ней ее дух-хранитель. Хотя она и была благодарна Амариллису, однако не позволяла ему спать рядом, и он подчинялся. Если она просыпалась от кошмара или от дразнящего сна о мастере Спаре, подоспевшем на помощь, - девушка заставляла себя думать об Амариллисе. Это помогало справиться со страхом... или с болезненным вожделением.
Одежда Май задубела от мороза, лицо покраснело и обветрилось. Опустив голову, она из последних сил тащилась, ведомая Амариллисом, то и дело увязая в снегу. И так тянулось время, покуда они наконец не добрались до новой рабочей копи.
Вход в нее был вырублен в скале в форме великаньей головы с длинными зубами, торчащими из открытой пасти. Широкий язык делился на девять частей, и это были мостики, по которым новых работников погнали в утробу земли. Перед тем как войти, Амариллис обернулся и долго, не мигая, глядел на солнечный диск, потом поклонился ему с почтением.
Вот еще одна странность, которую Май не могла в нем понять. Этот человек мог подолгу смотреть на солнце, не щурясь и не мигая. Золотые лучи омывали прекрасное лицо, заставляя его ярко светиться. Глаза Амариллиса блестели, набирая от солнца его желтизны. Развернувшись наконец, он зашагал вперед, но и в сумраке пещеры сохранил частичку солнечного блеска. Однако находиться под землей ему не нравилось.
– Лучше остаться без еды, чем без солнечного света, - посетовал он.
Май пугал не столько сумрак, сколько мысль о том сумасшедшем солдате. Не мог ли он, убежав в темноту, каким-либо образом ее выследить? Она усилием воли прогнала страшную мысль, притворившись, что просто испугалась рабов. Те давно злобно косились в ее сторону, ненавидя всех, кто избежал побоев. Кроме того, что наемных рабочих не били, им еще по утрам выдавали добавочную порцию еды, так что рабы завидовали и роптали.
Их отвели в широкое помещение, откуда вели
– Похоже, они опять вскрыли старые шахты, чтобы выскрести последние остатки рубинов, - заметил Амариллис.
– Новых разработок тут нет.
Май не слушала, пораженно рассматривая грязных рудокопов. Большинство из них кашляло и харкало кровью, кто-то то и дело прерывался, чтобы со стоном растереть больной бок или грудь. Девушка не знала, болеют они от пыли и каменной крошки или от заразы.
Рабы-мужчины все были скрюченные, почти горбатые, со спинами, согнутыми тяжестью корзин и коробов. Хуже того, кожа у всех была нездорового мертвенного цвета. Май разглядела нескольких еще крепких и здоровых людей, которые уже обрели сероватую бледность из-за отсутствия света. Амариллис нахмурился, бормоча, что хорошо бы им с Май поскорее завершить здесь свои дела.
Как ни странно, Май порадовало ворчание Амариллиса. Он казался более человечным, менее совершенным. Он взял ее" за руку, будто почувствовав этот прилив приязни, и Май неожиданно улыбнулась ему. Что бы она делала без этого человека? Но вместо слов благодарности девушка спросила:
– Что с нами будет, когда они поймут, что ты не умеешь находить рубиновые жилы?
– Милая Радостная Луна, ты во мне сомневаешься? Я оскорблен.
Она рассмеялась, не понимая, шутит он или нет.
– Амариллис, но ведь это же невозможно. Даже предсказатели не умеют находить месторождения!
– Имей веру, Радостная Луна. Неспроста же я твой дух-хранитель!
– Ты просто эльф, - поддразнила она его.
– Все, что Морригвэн о них говорила, к тебе подходит... Но я все равно не верю, что даже эльфы умеют находить россыпи камней.
– Обычных камней - нет, но солнечные рубины - совсем другое дело, отозвался Амариллис с уверенностью, которой Май почти поверила.
Чем глубже они шли, тем теплее становилось в пещерах. Постоянно слышался звук капающей воды. Май он почему-то успокаивал.
– Как будто мы во чреве Великой Матери, - прошептала она.
– А капающая вода - Ее пульс. Наверняка это самое безопасное место для... для этой вещи.
Амариллис откинул со лба девушки волнистую прядь, чтобы взглянуть ей в глаза. Взгляд его был печальным.
– Радостная Луна, когда же ты полюбишь меня? Мне нужна твоя любовь.
– Что? Но я... я...
Хотя Май и испытывала что-то к этому странному человеку, сердце ее принадлежало Каспару. Амариллис заботился о ней и снова и снова спасал от смерти, а Каспар так и не пришел... Но ведь это же было к лучшему. Явись Каспар за ней, девушка никогда не смогла бы спасти его от искусительной силы Некронда. И снова в сердце ее закрались сомнения в чистоте намерений Амариллиса. Она глубоко заглянула в его глаза, но ничего не увидела в них, кроме лучистого света. Май не могла разглядеть его душу.