Пиано
Шрифт:
Оркестр, цикады, теплый душистый вечер …хочу подойти ближе, потрогать за руку, может быть поцеловать. Страшно, подойду и оцепенею, ты так близко, ускользающий.
Концерт закончился, венгерский танец был только один, публика быстро расходится, я иду искать тебя, дотронуться еще раз.
Тогда была зима
Рождество, кончается год, а я заканчиваю старую жизнь.
Я работаю в крупной компании, развиваю управление и довольно долго делаю это на вопреки всему, свой страх и риск, я не просто услала, но перестала понимать для чего, почему я все еще продолжаю,
Спокойно готовлюсь умереть, приготовлений много – нужно все привести в порядок, и можно уходить, у меня нет обязательств и забот, меня ничего не держит. Это конец, я не вижу что дальше, очень хорошо.
Новый год мы встречаем с подругой, сначала на Пушкинской площади в 10 вечера, по нашему родному челябинскому времени, вокруг еще старый год и люди куда-то буднично торопятся, а у нас уже праздник. Я разбиваю губу пробкой от шампанского. Дина внезапно рассталась с мужем, с которым прожила 12 лет, ушла в чем была, мы пытались попасть в квартиру но он поменял замок, доехали куда успели чтобы символически открыт шампанское, звоним родным и друзьям в Челябинск – «с Новым годом!».
Она совсем потеряна, нам обеим все равно куда идти, может быть, к моей подруге Алене в Марьино, и ее новой любви Славе, из Магадана, инструктор по фитнесу, молчаливый и сильный, он умеет обращаться с такими норовистыми женщинами, как темпераментная блондинка Алена. Украинский богатый стол, ее мама и дочь, все трое как сестры. Друг Славы, из Молдавии, затевает разговор какая плохая Москва и какая хорошая Молдавия, и мы ругаемся – зачем же ты тогда приехал сюда? Где люди злые, воздух грязный, работы нормальной нет и т-т-т-т-т… Что за люди.
Под утро едем домой. Снова шампанское. Грустная Дина, скорее даже обесточенная, ей вырезали что-то нужное для жизни. Но твердая. Да. Ей так тяжело. Но иначе – еще тяжелее, как же быть? Терпеть. Ждать. Пережить это, все что свалилось и копить силы.Вечером идем на каток на Каретной. Под новый год случилась оттепель, но 1 января подмерзло, не все к этому готовы, поэтому на маленьком катке в центры Москвы людей еще мало, музыка, сумерки, празднично, тихо и свежо.
У меня много планов на эти каникулы, хочу поделать все что люблю, но давно не делала. Зимние каникулы – особенное время, для себя. В программе – живопись, музыка, спорт и прогулки, медицинское обследование, новогоднее гадание на Таро, общение с подругами и что-нибудь еще. Одних книг целая полка.
Курсы интуитивной живописи, идем с Ирой, она не хотела но не отказалась, потому что хотела увидеть меня. С ней так всегда. Она хочет меня увидеть, а я ее куда-то тащу. А я когда-то любила рисовать и теперь хочу вернуть это.
Много людей, много пожилых, сидим тесно, у всех маленькое рабочее место.
Ира уходит в перерыв, ей тягостно, я почти не замечаю этого. Рисовать интуитивно – значит, не думать как ты это делаешь, ловить и выражать что-то, как было в детстве, я вспоминаю эту радость, слушаю что говорят но в основном себя, и стараюсь успеть кисточкой за своим ощущением. И вот получается набережная с мостом и фонарями, окружающие узнают Париж – может быть, но я думала про Питер. Набережная остается со мной. Там же горы, деревья, цветы… День пролетел, выхожу оглушенная в сумерки Москвы, старый город, тишина, подтаявший снег. В новый год особенное ощущение пустоты вокруг
На следующий день – концерт пианиста Андрея Белостоцкого. Купила билет перед новым годом, искала именно Белостоцкого, три года назад в эту же пору я случайно была на концерте и хотелось повторить, очень необычное впечатление было тогда: захватывающе, сильно, даже агрессивно. Он был черный, напористый, немного высокомерный и неожиданно сексуальный для пианиста. Играл так, что к середине концерта я перестала воспринимать это как музыку, потеряла ощущение реальности и потом не могла даже понять, понравилось мне или нет. Я почти забыла о нем, и вот вспомнилось.
Что-то случилось
После вчерашнего рисования сегодня я не думаю ни о чем.
Еду на концерт в театр Фоменко. Темная набережная, вечер, пустынно и серебристо, все незнакомо, засмотревшись, перестаю понимать где я, забавно вдруг потеряться в центре Москвы. Издалека вижу огни, театр, припаркованные тесно машины, выходят празднично одетые люди, и вокруг все еще новый год.
Вхожу в фойе, у входа буфет, второй звонок, но мне нужен бокал вина, вокруг листовки с анонсами концертов, буфет уже опустел, и видно какой он новый так же как все здание. Пора, вот зал, у меня место в пятом ряду, это близко.
Театральный свет только в центре сцены, где ожидает рояль и куда выходит из кулис человек, одетый буднично, похожий на рабочего сцены.
– Господа, сегодня у нас большой праздник! на нашей сцене будет выступать уникальный пианист, один из лучших пианистов в мире и наш большой друг. Я прошу всех вас отключить свои мобильные телефоны. Проверьте, пожалуйста, получилось ли у вас отключить. Если кто-то не знает, как отключить свой телефон, поднимите пожалуйста руку, и к вам подойдут люди, которые помогут вам это сделать.
Веселое движение по залу, потом все затихает и ждет. Темный зал, светлый круг на сцене. И вот он выходит. Стремительно. Овации. Я вижу только образ – темный костюм, волосы с небольшой проседью, светлое лицо, сосредоточенность и праздничность. Он слегка кивает, застенчиво, и быстро садится за рояль, тут же берется за клавиши. Поток звука, волна, волны, светлого и радостного, и полного. Шопен. Я замираю на вдохе, музыка вторглась и унесла океанской волной, что это? Без предупреждения меня забрали в другой мир, где другой воздух и свет… я не знала что можно оказаться там внутри музыки. Без остановки, захватывающее, все дальше, звук играет и переливается плотным потоком.
Ты выглядишь совсем другим, чем я помню, нежным, сильным, полным света. Нет мачо, есть актер, играющий музыку.
Клавиши под твоими пальцами откликаются так, что хочется оказаться под этими пальцами и так же звучать. Звук ощущается физически, заполняет зал как море, играет, переливается радостью, накатывает волнами, подступает к горлу, обнаруживая внутри неизвестное пространство. Что это? Классическая музыка – и так физически ощутима внутри, где оказалось столько забытого, запрятанного и что мгновенно откликнулось, расправилось и наполнилось. Это жило всегда, было скрыто за стеной, которая отступила. Как ты делаешь это? Просто, как дышишь и чувствуешь. Вы с роялем рассказываете волшебную историю. Я чувствую как замер зал, оцепенел. Ты владеешь всем этим пространством и этими людьми и разворачиваешь их души, и они отдались тебе сразу. И я.