Пифей. Бортовой дневник античного мореплавателя
Шрифт:
Массалийский Арсенал может гордиться моим кораблем! Замены требуют лишь несколько свинцовых пластин. Под свинцом дерево сухое и выглядит столь же новым, как и на лакидонских верфях.
Я велел заменить крепления рулевых весел. На прибрежной лужайке были разложены паруса и растянут такелаж. Венитаф распорядился пришить к парусам новые кольца и заменить истонченные и местами протертые полотнища.
Варвары собрались вокруг и во всем норовят помочь. Я развязал им языки с помощью фасосского вина. Они угостили нас медом, а царь пригласил ежевечерне ужинать с ним в его деревянном дворце. В наших разговорах часто повторялись имена
— Теперь понимаешь, — наконец говорит он, — почему твое судно так хорошо ведет себя в Океане?
Шестьдесят второй день путешествия. Я возвращаюсь из поездки по этой стране варваров, меня повсюду сопровождал брат царя. Мы плавали на Карабах по озерам и рекам, где водится множество рыбы с красным мясом, и по заливам, похожим на устья рек. Мы даже добрались до берега моря, за которым лежит еще один остров, тот, что бритты называют Иерной. Есть еще остров поменьше — Мона, лежащий между Британией и Иерной в том же море. Дальше к полуночи расположены острова Гемброды, или Гемроды.
Повсюду я встречал добрых и гостеприимных людей, которые питаются черным хлебом, белыми кореньями, мясом и медом. Они едят и рыбу, вылавливая ее на удочку или сетями, сплетенными из гибких веток и устанавливаемыми на кольях поперек реки.
У них мягкие нравы, а обычаи напоминают те, что описал Гомер, варвары почтительно относятся к иноземцам и встречают их, словно богов. Поэтому часто они закармливают нас сверх меры, да и в питье не ограничивают.
Случается, что варвары сражаются между собой — тогда их предводители забираются в колесницы и бьются на копьях, как сказано в «Илиаде».
Поскольку мне довелось пересечь Британию в вершине треугольника, я сумел рассчитать основание этой геометрической фигуры и сравнить свои расчеты с утверждениями варваров. Я отметил на карте, что смотрящий на восход берег вдвое длиннее берега, повернутого в сторону кельтов, а берег, который обращен в сторону заката, на целую треть длиннее противоположного.
Итак, полуденный берег короче других и имеет длину семь тысяч пятьсот стадиев, берег с восхода — пятнадцать тысяч стадиев, а берег на закат около двадцати тысяч стадиев, то есть длина острова по периметру равна сорока двум тысячам пятистам стадиям. Общее направление острова — на полуночь и закат Мира.
Я не решился посетить остров Иерну, поскольку сопровождающие меня варвары поведали об ужасных нравах его жителей, пожирающих своих предков и открыто соединяющихся со своими матерями и сестрами.
Может, и не стоит верить их россказням, но, если в тебе заронили сомнения, лучше воздержаться от путешествия и не подвергать риску свою жизнь и жизнь спутников, встречаясь с народом, состоящим в конфликте с мягкими в обращении бриттами.
По отношению длины гномона к длине его тени я могу утверждать, что в настоящее время мы находимся в девяти тысячах стадиев от Массалии. Сейчас день длится восемнадцать оборотов песочных часов. Но варвары объяснили мне, что зимой солнце поднимается над горизонтом только на девять локтей, а это согласуется с высотой стояния солнца в то же время в Массалии.
В зимние дни солнце поднимается там только на 6 локтей и всего на 4 локтя — еще дальше, в населенных областях, расположенных в 9100 стадиях
Воображаю недовольство своих людей, предложи я им провести здесь плохое время года, когда царят ночь, дождь и туман! Однако именно так и следовало бы поступить, чтобы проверить расчеты по зимнему солнцестоянию. Всегда следует искать более весомые доказательства.
Дни становятся все длиннее. Сейчас они длятся более восемнадцати оборотов песочных часов. «Артемида» снова на плаву и стоит в центре узкого и глубокого залива.
В этой спокойной заводи я проверил, как влияет луна на движение вод. Сегодня Артемида сияет полным ликом, море накатилось на сушу дальше, чем вчера, и значительно дальше отхлынуло. Разница между верхним и нижним уровнями равна примерно четырежды по двадцать локтей. В это трудно поверить [72].
Вечерние сумерки почти сразу переходят в утреннюю зарю. В полночной части неба, где нет ни одной звезды, кроме звезд Медведицы, в средний час ночи на горизонте то и дело вспыхивает зеленоватый свет. Завтра отплываем к островам Оркадам. Нас поведет сканнский лоцман, который хорошо знает Ту-Ал. Царь и на-варх сканнской флотилии, прибывшей вчера из страны бергов с грузом янтаря, сушеной рыбы и медвежьих шкур, согласились дать его в проводники.
Я подарил царю и наварху по три амфоры вина и по четыре великолепных ветки полированных кораллов.
Шестьдесят четвертый день путешествия.
В море. Мы вышли из залива, подгоняемые береговым бризом. Новые полотнища светлее прежних, пропитанных дубовым танином в Массалии. Венитаф заметил, что парус «Артемиды» напоминает мозаичный пол храма. К счастью, Солнечное колесо сохранилось полностью. Я считаю это хорошим предзнаменованием. Гребцы отдохнули, проведя долгое время на суше, и гребут с удвоенной силой. Они прозвали сканнского лоцмана Левком [23] .
23
Белым.
Шестьдесят пятый день путешествия. Большой остров Оркад. То дождь с неба, то ветер с заката. «Артемида» стоит на якоре в крохотном заливе, окруженном невысокими скалами. Здесь не растут деревья, как в Британии. Несколько коз и длинношерстных овец щиплют зеленую влажную травку. На берегу стоят круглые каменные хижины с коническими крышами, крытыми мхом. Здесь живут светловолосые люди, они с любопытством взирают на нас. Левк отправился на сушу, несмотря на волны и дождь, и я поразился, с какой легкостью он управляет челноком.
Шестьдесят шестой день путешествия. Оркады. Наконец из-за серых туч проглянуло солнце, и я смог рассчитать отношение между тенью и высотой гномона. Близится солнцестояние, и день здесь длиннее, чем в стране бриттов. Он длится более девятнадцати оборотов песочных часов.
Поскольку я пытался объяснить местным людям, что хочу добраться до Ту-Ал, а Левк твердил про бесконечный день, варвары показали нам, где находится Ложе Солнца. Самый старый из них указал мне на место в небе, остающееся светлым всю ночь, и сказал следующее. Левк перевел его слова так: «Там у Солнца Трон и Ложе, ибо там оно ложится и там оно встает».