Пик Сталина

Белецкий Евгений Андрианович

будем не в состоянии подниматься так быстро, чтобы сегодня до наступления

темноты дойти до высшей точки пика и спуститься благополучно вниз.

Свертывание лагеря оказывается не простым делом. Палатки наши

снаружи и внутри обледенели. Влажные оболочки спальных мешков на

морозе твердеют, и мы с трудом втискиваем свое непокорное снаряжение в

рюкзаки. Руки стынут от холода, мы зябнем, несмотря на то, что на нас одеты

все теплые вещи. Наконец, мы собираемся

и выходим, но движемся мы очень

медленно, видимо, сказывается наша длительная отсидка на высоте в 6900

метров. Через каждые 15-20 шагов мы останавливаемся и, опираясь на

ледорубы, переводим дыхание. Но, несмотря на это, весь отряд неуклонно

идет вверх дружной и сплоченной группой, отстающих нет. К четырем часам

дня подходим к началу крутого подъема, выводящего непосредственно на

вершинный гребень, и здесь, на высоте около 7100 м, разровняв на снегу две

площадки, устанавливаем палатки. Перед тем как мы забираемся в спальные

мешки, Аристов отдает последние распоряжения. Завтра побудка в семь

часов утра. К вершине отправимся налегке. Бюст Сталина понесет Киркоров,

его будут по очереди сменять все участники штурма. Мы берем с собой

164

только веревку, запасные носки и рукавицы, все бивуачное снаряжение

остается в лагере.

К вечеру ветер снова крепчает, он сдувает со склонов свежий снег и

вокруг наших палаток вырастают сугробы.

Сборы в лагере «7100 м», перед штурмом пика.

Фото Е. Белецкого

Но это уже последние проявления уходящей непогоды. На востоке из-за

далеких горных хребтов выплывает огромная луна и заливает своим светом

снега вершины. На темно-синем, почти черном небе не видно ни облачка, и

мы спокойно залезаем в спальные мешки. Засыпаем поздно, уже глубокой

ночью, когда до выхода остается лишь несколько часов.

Утро 13 сентября. Последние приготовления к выходу не отнимают

много времени. Одеваем все теплые вещи. Некоторые из нас прикрепляют к

шлемам полотняные маски, которые должны будут защищать лицо на

сильном ветру' Подъем к вершинному гребню мы начинаем всей группой,

идем друг за другом. В начале пути снег тверд, но склон становится круче, и

нам начинает попадаться сыпучий снег. Он скопился здесь после бури и не

успел еще уплотниться. Прокладывать путь в таких местах очень трудно.

165

Киркоров, Гусак и я поочередно выходим вперед и вытаптываем узкую

траншею, по которой за нами

поднимаются остальные. Все мы быстро

устаем.

Наш вид во время подъема к вершинному гребню, вероятно, произвел бы

на постороннего наблюдателя странное впечатление. Группа уставших людей,

низко пригнувшихся к склону и опирающихся при каждом шаге на ледорубы,

бредет вверх, задыхаясь от недостатка кислорода. Применительно к условиям

равнины это движение нельзя было бы даже назвать медленным, так,

вероятно, идут только до предела измученные люди. Мысленно рвемся вверх,

но ускорить подъем уже не в состоянии: мы задыхаемся, но этот невероятно

медленный темп движения — наш предел.

Аристов и Федорков отстают. Олег жалуется врачу на то, что у него

мерзнут ноги. Федорков заставляет его немедленно разуться и на морозе и

сильном ветру оттирает их спиртом. Однако Аристову кажется, что этого

недостаточно, он рвет на куски свои запасные пуховые, стеганые брюки и

обертывает ими ботинки. Это не помогает: вероятно, его обувь недостаточно

просторна. Через 20 минут врачу приходится повторить оттирание. Несмотря

на эти задержки, товарищи не отстают от нас: мы заняты протаптыванием

следа. На гребень выходим почти одновременно. Перед нами последняя часть

подъема. Узкий острый гребень ведет к югу. Гряда скал скрывает путь к его

пологой части. Выйти туда удобнее всего обходом справа, по скалам. После

этого, до самой высокой точки пика Сталина, путь снова лежит по острому,

как нож, гребню.

Рассматривая пик во время разведывательного полета, Аристов был

обманут кажущейся легкостью этой части пути. Выйдя на гребень,

убеждаемся, что идти приходится по твердому льду, присыпанному сверху

тонким слоем снега. Кошек у нас нет (мы с Гусаком оставили свои кошки еще

в лагере «6900 м»), и передвижение усталых людей здесь очень опасно.

Я считаю, что нужно принять специальные меры предосторожности,

сообщаю об этом Аристову и предлагаю ему идти дальше только в связке,

166

использовав для этого веревку, которую несет Гусак. При движении мы

должны тщательно страховать друг друга и, если нужно, рубить ступени.

Аристов в раздумье смотрит на гребень, а потом на свои часы. Видно, что он

колеблется принять решение. Движение связкой замедлит подъем, а теперь

уже 3 часа дня. Наконец он решает, что мы продолжим наш подъем, не

связываясь. Гусак советует ему снять с ног самодельные чехлы, закрывающие

острые шипы его обуви, но Аристов только качает головой и молча