Пик затмения
Шрифт:
– Ты чего тут?! – испуганно зашипела Мара. – Чуть не… Господи, Маквайан! Ты сделаешь меня, седой, как Брин!
Лицо Джо оставалось каменным, черные глаза влажно поблескивали, и Мара забыла про раздражение.
– Что-то случилось? – она опустилась рядом, проверив, нет ли в траве змей и страшных жуков.
– Сны, – Джо вздохнул и запрокинул голову, глядя на небо.
Мара машинально подняла взгляд и замерла. Звезды! Столько сразу она не видела никогда. Целые россыпи, гроздья, облака звезд светились высоко-высоко, образуя величественный купол.
– Они мучают меня, – тихо сказал Джо, и Мара вздрогнула, осознав, что упустила нить разговора.
– Кто мучает?
– Сны. Они стали ярче. Сильнее. Я не запоминаю все, но, Мара, они пугают меня.
– И давно?
– Неделю. Или две… Не знаю точно.
– Тогда все ясно, – она потерла его плечо, разгоняя кровь. – Это из-за костра. Ты нервничаешь. Хоть и делаешь вид, что тебе все равно. Поэтому все страхи лезут ночью. Слушай, это нормально. Мне перед экзаменами тоже снится всякая дрянь.
– Не уверен.
– Да говорю тебе, – Мара дернула его за рукав, заставив повернуться, и заглянула в глаза. – Послушай меня, Джо. Волноваться перед обрядом – нормально. Даже Сэм говорил, что бояться могут все. А ты видел его медведя? Ему-то, по идее, вообще никогда не должно быть страшно. И все равно. Так что успокойся, поговори с Брин. Хочешь, разбужу ее?
Мара привстала, но Джо рывком вернул ее на место.
– Не надо, – он коротко качнул головой. – Не надо ее пугать.
– Как скажешь, – пожала плечами Мара. – Тогда расскажи мне. Может, тебе просто надо было с кем-то поговорить? Помнишь, в тот раз, после взрыва «Сольвейг»? Ты рассказал мне, и снов не было долго, ведь так?
– Да.
– Так чего ты молчал все это время? Давай, приятель, выкладывай. Старушка Мара приготовила свои большие уши.
– Мне снился твой дед, – Джо снова принялся чертить палочкой на земле.
– Сэм?!
– Да. Правда, не он – его медведь. Он шел по огню, а я слышал, как кто-то поет.
Мара поежилась, и совсем не от ночной прохлады. Во-первых, огня она боялась с тех пор, как обзавелась ожогами во всю шею. Во-вторых, свеж был памяти сон Джо про огненное море. И видео горящей «Сольвейг». И повторения пророчества ну никак не хотелось, особенно, если смерть постучалась за дедушкой.
– Давай поподробнее. Он горел? Его шерсть, кожа… Он кричал или умирал? – Мара сглотнула – даже произносить эти слова было жутко. Да и не самые приятные картинки толпой непрошенных гостей завалились в голову.
– Нет. Он гасил огонь.
– Уже лучше, – выдохнула Мара. – И что дальше?
– Он шел по огню, и от его следов земля покрывалась инеем.
– Совсем хорошо, – она с облегчением кивнула. – По крайней мере, никто не умер.
– Не совсем. Когда огонь погас, на земле осталась
– Какая?
– Не знаю. Или не помню… С черными волосами. И на ней сидел ворон.
– Имагми? – снова напряглась Мара.
– Может быть. Просто ворон. И потом он унес ее.
– Так она все-таки умерла?
– Не знаю. Может быть. Я только помню, что все это время кто-то пел, а мне хотелось… – он запнулся.
– Что?
– Плакать. Я просыпался с мокрым лицом, хотя мне даже не было грустно. Я видел этот сон позавчера, и теперь вот снова. Я не хочу больше спать. Никогда.
– Может, поговорим с твоим шаманом? – предложила Мара. – Он должен растолковать это. Шаманы ведь разбираются в снах, ты сам говорил.
– Я завтра иду к нему с Брин, – Джо сломал палочку и отбросил в сторону. – Скажу, что она будет моей парой на ритуале. Не думаю, что после этого он захочет помогать мне со сном.
– Да ладно, не сгущай краски.
– Я спрошу, Мара, – он повернулся к ней. – Но запомни мои слова: ответа не будет.
– Тогда я поговорю с Имагми, – она положила руку поверх его пальцев и легонько сжала. – Только не паникуй, ладно?
– Я спокоен.
– Ага, вижу. Сиди тут, я скоро приду.
– Может, я с тобой?
– Нет. Телефон при тебе? Если выйдет Дзагликашвили или кто-то из наших, скажи, что я в туалете. И набери меня, – она встала и хлопнула его по спине. – Не парься, Джо. Мы все уладим.
Хотела бы она верить в то, что говорила, но сомнения грызли ее стадом оголодавших крыс.
В темноте ориентироваться в разнопером калейдоскопе шатров и палаток было еще труднее, чем днем. Да, не мельтешили люди, не шумели голоса, зато все вокруг стало синевато-серым. И различить герба и флаги друг от друга смог бы только отъявленный заучка и знаток географии.
Звезды радовали глаз, но ориентироваться по ним Мара не умела. Пришлось доставать телефон и идти по компасу. Идея вождя Очинга сработала лучше всякого путеводителя.
Пару раз Маре попались животные. Кто-то черный и рычащий, кто-то маленький с желтыми глазами-плошками… Если она и не поседела после своей импровизированной прогулки, то адреналина наглоталась вдоволь. На всю оставшуюся жизнь. Пообещала себе, что больше никогда – то есть вот вообще никогда – не станет смотреть ужастики.
На инуитах лагерь заканчивался, и это радовало. Мара вышла из сумрачного лабиринта на открытое место и обошла палатки. Отчаянно воняло сырой рыбой, на самодельных домиках, затянутых шкурами, виднелись узоры. Как будто и воздух стал прохладнее, и потянуло морем… Да, Имагми был в одной из этих палаток. Нов какой? Взять – и разбудить вождя, в чьей руке не дрогнет костяной гарпун? Маре уже приходилось ловить рыбу с Сэмом, и она знала: неважно, сколько орудию лет. Устарело ли оно морально или только что куплено в магазине «Рыболов-Спортсмен». Острые штуковины пронзали плотную чешую на раз-два, а Маре отчего-то не хотелось весь ритуал затмения пролежать в походном лазарете с гарпуном в заднице.